И хотя обещания проделать это звучали в конце и 2015, и 2016 года, на сей раз все зашло действительно далеко.

Так, еще в первой декаде декабря заключенных, подлежащих обмену, вывезли из различных украинских колоний и собрали в Харькове, откуда, по всей видимости, они будут отправлены к линии разграничения. Ранее эти заключенные написали прошения Порошенко о помиловании. Пока неизвестно, подписаны ли соответствующие Указы о помиловании главой государства.

С 10 по 15 декабря активно шел процесс оформления юридических формальностей, необходимых для обмена тех заключенных, которые пока находятся под следствием: чаще всего им в судебном порядке отменяли меру пресечения в виде содержания под стражей.

После этого освобожденные в зале суда заключенные под конвоем СБУ отправлялись, по имеющейся информации, в один из населенных пунктов на контролируемой правительственными войсками части Донецкой области.

Таким образом, ранее озвученные прогнозы о том, что обмен должен состояться до 20 числа, похоже, вполне могут оправдаться: ни в одну из предыдущих попыток обмена дело не доходило до вывоза из мест заключения.

Не всех — и не на всех

По официальной информации, в рамках обмена Украина должна передать на неконтролируемые территории 306 человек, получив взамен 74 человека — преимущественно военнопленных, но также и людей, арестованных правоохранителями непризнанных “ДНР” и “ЛНР” по подозрению в сотрудничестве с украинскими спецслужбами и иной “подрывной” деятельности.

В то же время, в т.н. “ДНР” и “ЛНР” озабочены судьбой около 700 (по другим данным — порядка 1000) человек, находящихся в местах лишения свободы в Украине, тогда как украинская сторона добивается освобождения не менее 150 человек, удерживаемых непризнанными республиками. Иными словами, актуальные списки включают не более половины от общего числа лиц, чье освобождение, так или иначе, увязывается с Минскими соглашениями.

Более того, даже и в эти цифры, по всей видимости, не уложатся.

К примеру, из Одесского СИЗО на обмен вывезли 10 человек, тогда как всего по политическим статьям здесь содержались 38. Иными словами, речь идет даже не о половине, а примерно о четверти от общего числа заключенных. Предварительные подсчеты позволяют предположить, что в конечном итоге “предновогодний обмен” будет включать не более 200 человек, передаваемых на неподконтрольные территории, и примерно 50 человек — в обратном направлении.

По традиции, списки лиц, подлежащих обмену, являются тайной за семью печатями. Поэтому конкретная информация о том, кого именно собираются менять, носит весьма фрагментарный характер. Но даже отдельные сведения, все-таки просачивающиеся на свободу из-за решетки, вызывают множество вопросов к составителям списков.

К примеру, из Одесского СИЗО вывезли на обмен дончанина Семена Бойцова. По версии следствия, он был “заброшен” спецслужбами т. н. “ДНР” для организации покушения на одесского евромайдановца Марка Гордиенко. Однако если Бойцов вошел в список лиц, подлежащих обмену, то его напарник, другой житель Донецка Мирослав Мельник, проходящий по тому же делу с идентичными обвинениями, почему-то обмену не подлежит. Почему Бойцова меняют, а Мельника нет — загадка.

Еще один похожий случай — Сергей Долженков и Евгений Мефедов, проходившие обвиняемыми по делу 2 мая, оправданные судом, но сразу после этого задержанные по новым обвинениям — на сей раз, в сепаратизме. Фабула новых обвинений идентична, однако Мефедова уже вывезли из СИЗО для обмена, а Долженков остается под стражей. Полуофициальная причина, распространенная в т.ч. и рядом провластных СМИ — Долженков лично отказался от переправки на неподконтрольную территорию.

Однако родные Долженкова эту информацию категорически опровергают: по их информации, Долженков на обмен согласен, да вот только ему это почему-то не предлагают. И это притом, что в списках лиц, освобождения которых требуют в т.н. “ДНР” и “ЛНР”, Долженков присутствует с самого начала.

“В целом ряде случаев нам отказывают в выдаче лиц, которых мы хотели бы получить, ссылаясь на то, что они сами не хотят уезжать, — рассказывает связанный с переговорами по обмену функционер непризнанной ДНР, пожелавший сохранить анонимность. — Мы во многих случаях имеем основания в этом сомневаться, но противопоставить словам “Избы” у нас нечего”.

При этом в списках на обмен оказываются люди, которые совсем не горят желанием оказаться на территории т.н. “ДНР/ЛНР”. Волонтер “Правого сектора” и “Азова” Анастасия Леонова переехала из России в Украину после Евромайдана. В конце 2015 года вместе с еще одним экс-бойцом “Правого сектора” Лесником она стала фигурантом уголовного производства о подготовке террористического акта. Лесника убили во время спецоперации СБУ, а Леонова отсидела несколько месяцев в СИЗО, после чего мера пресечения была отменена.

“Новая газета” опубликовала список на обмен, в котором есть в том числе фамилия Леоновой. Но для россиянки, сотрудничавшей с запрещенным в России “Правым сектором”, а также с “Азовом”, возвращение на Родину в самом оптимистичном раскладе будет означать уголовное дело за экстремизм (лишение свободы сроком до трех лет). Она уже заявила, что включена в список стараниями не России, а Украины (видимо имея в виду СБУ).

Существует также и неподтвержденная информация о том, что на обмен отправились люди, которые, вообще, не попадают под условия Минских соглашений ни в одном из их существующих прочтений. К примеру, по имеющимся данным, на обмен отправился человек, осужденный за ДТП со смертельным исходом. По слухам, попасть в списки ему помогли родственники в одной из непризнанных республик.

Почему на этот раз получилось?

Даже если о формуле “всех на всех” говорить и не приходится, назревающий обмен должен стать одним из наиболее масштабных мероприятий этого рода за последние годы. “Секрет успеха”, по всей видимости, кроется в принципиальном изменении подхода к организации и подготовке такого обмена.

“По большому счету, этот обмен не имеет к Минским соглашениям почти никакого отношения, — утверждает один из источников. — Минская подгруппа в нем практически не участвовала, переговоры велись напрямую по линии спецслужб, а “минских” просто ставили перед фактом”.

Источники объясняют: минская контактная группа буксовала вокруг вопроса о выработке некоей универсальной формулы того, кто из заключенных подлежит обмену по принципу “всех на всех”, а кто — нет. Однако все такие попытки разбивались о тот факт, что официальный Киев и представители непризнанных республик “читали” Минские соглашения принципиально по-разному.

Донецк и Луганск утверждали: обмену или освобождению в том или ином виде подлежат все, кто имел отношение к событиям “Русской весны” 2014 года — включая обвиняемых по делу 2 мая, членов сепаратистских групп в Харькове, Одессе, Николаеве, Запорожье и т.п.

Киев же настаивал, что должен освободить лишь участников событий на территории Донецкой и Луганской областей — да и то не всех, а лишь тех, кого не обвиняют в тяжких преступлениях.

Причина понятна: сама идея о распространении если не буквы, то хотя бы духа Минских соглашений на ситуацию за пределами Донецкой и Луганской областей крайне невыгодна Киеву с политической точки зрения.

С другой стороны, в т. н. “ДНР” и “ЛНР”, напротив, хотят представить события в их регионах частью “борьбы против киевской хунты” в масштабах всей страны — и, следуя этой логике, не могут бросить на произвол судьбы “товарищей по борьбе” из других регионов. Именно несовместимость политических предпосылок, с которыми стороны приступали к переговорам, обрекала их на провал. Когда же вопрос обмена отобрали у политиков и передали силовикам, дело пошло на лад.

“Сразу была поставлена задача: обмен должен состояться в кратчайшие сроки, причем надо было показать значительное число обменянных лиц. Это была установка, из которой жестко исходили обе стороны, и под вопрос это вообще не ставилось”, — поясняет информированный источник в непризнанной “ДНР”.

Основу списка составили люди, насчет обмена которых никаких противоречий не возникало — прежде всего, лица, взятые на линии фронта с оружием в руках, которые не могли быть полезны в плане получения от них неких ценных показаний. Далее шли лица, относительно которых у той или другой стороны был некий “предметный интерес” — например, упомянутый выше “второмаевец” Мефедов.

“По Мефедову был конкретный “заказ” из Москвы, — утверждает источник в украинских правоохранительных органах. — По Минским соглашениям его, конечно, освобождать не должны были, но россиянам он был нужен: гражданин России, участник событий 2 мая — в общем, “раскрученная” фигура. Поэтому за его освобождение россияне были готовы “платить” — и, видимо, о “цене” договорились”.

В качестве “платы” выступали нужные Киеву люди, удерживаемые в т.н. “ДНР” и “ЛНР” и также не слишком (по мнению сепаратистов) попадавшие под условия Минских соглашений.

“Есть, например, один “мальчик”, который сидит по “экономике” в “ДНР” и к соглашениям вообще отношения не имеет, — рассказывает источник. — Но у “мальчика” были влиятельные партнеры в Украине, и теперь он идет на обмен”.

Именно такой, сугубо прагматичный и “рыночный” подход к формированию списков, похоже, позволил добиться успехов при организации обмена. Однако у этих успехов есть обратная сторона: как мы уже говорили выше, считать этот обмен окончательным решением вопроса насильственно удерживаемых лиц не приходится. Да эта цели перед собой переговорщики и не ставили.

Продолжение следует

В предыдущем материале, посвященном теме обменов, мы уже сообщали, что планируемый обмен является скорее “рекламно-демонстрационным”, и его ключевой целью является подтвердить эффективность нового формата переговоров по урегулированию кризиса на Донбассе.

Если “минский формат” базировался на договоренностях Украины, России и ЕС, то теперь на смену ему приходит новый принцип: прямые переговоры США и России, а украинская сторона и сепаратисты будут выступать простыми исполнителями достигнутых договоренностей — под жестким присмотром, а то и прямым контролем “старших товарищей”. В этих условиях обе стороны — и сепаратисты, и официальный Киев — вынуждены будут идти на определенные, и зачастую весьма болезненные уступки, хотя безусловно, и будут пытаться выдать их за громкие дипломатические победы.

А хуже всего то, что реальной целью “высоких договаривающихся сторон”, похоже, является не реальное урегулирование кризиса, а имитация такого урегулирования — также, как нынешний обмен является, в общем и целом, имитацией настоящего обмена “всех на всех”.

Как бы там ни было, тот факт, что в ближайшие дни несколько сотен человек впервые за несколько лет получат возможность вдохнуть воздух свободы, сам по себе является достаточно серьезным достижением. Тот самый случай, когда овчинка, несмотря на все нюансы, стоит выделки.

Юрий ТКАЧЕВ