Наша власть в данном случае движется вполне в русле общемировых тенденций. Западный мир в преддверии наступления эпохи повсеместной роботизации (и, соответственно, радикального вытеснения большинства людей за рамки производственного процесса) все чаще обращается к идее безусловного дохода. Кабмин, исходя прежде всего из опасений массовой трудовой эммиграции украинцев, пытается в качестве своеобразного субститута безусловного дохода использовать минимальную зарплату. Главных отличий два:

• источником “минималки” является не бюджет, а работодатели, которых украинское государство традиционно подозревает в систематической недоплате налогов;

• в отлчиие от безусловного дохода минимальная зарплата гарантирует определенный уровень дохода лишь официально трудоустроенным, а не всем жителям страны.

В этом году на русском опубликована Утопия для реалистов. Как построить идеальный мир голландского историка Рутгером Брегманом. Среди прочего, книга затрагивает тему того, как в обозримом будущем человечество может справиться с таким вызовом как нищета (а в украинском варианте — это зачастую нищета работающих) благодаря, в частности, и такому механизму как безусловный доход. Ниже — небольшой отрывок из книги, который демонстрирует, что отечественным властям необходимо намного шире взглянуть на проблему бедности, с которой они пока безуспешно пытаются бороться.

Лондон, май 2009-го. Проводится эксперимент. Испытуемые: 13 бездомных мужчин. Они ветераны улицы. Кто-то из них спал на холодной мостовой Квадратной мили — финансового центра Европы — 40 лет подряд. Траты полиции, судебные издержки и помощь социальных служб — эти 13 нарушителей спокойствия обходились в £400 тысяч ($650 тысяч) или более ежегодно.

Городским службам и местным благотворительным учреждениям было трудно справляться с такой нагрузкой. Поэтому “Бродвей”, лондонская организация помощи, принимает кардинальное решение: отныне к этим 13 конченым бродягам будут относиться как к VIP-персонам. Adiós, ежедневные порции еды по талонам, бесплатные столовые и приюты. Бомжам оказывают весомую и мгновенную поддержку: выдают им деньги просто так.

Говоря точнее, бездомные получают по £3000 на расходы и ничего не делают взамен. Они сами решают, как потратить деньги. Они могут воспользоваться услугами консультанта, если пожелают, — а могут и отказаться. Никакого подвоха, никакой уловки.

Единственное, о чем их спрашивают: “Как вы думаете, что вам нужно?”

“Я не ожидал ничего особенного”, — вспоминал потом один из социальных работников. Желания же бродяг были в высшей степени скромными. Телефон, словарь, слуховой апарат — каждый имел свое представление о том, что ему нужно. На самом деле большинство бездомных оказались прямо-таки бережливыми. За год они в среднем потратили всего £800. Возьмите Саймона: он был зависим от героина 20 лет. Эти деньги перевернули его жизнь. Саймон завязал с наркотиками и записался на занятия садоводством. “Почему-то моя жизнь впервые пошла на лад, — рассказывал он позже. — Я стал следить за собой, мыться, бриться. Теперь подумываю о том, чтобы вернуться домой. У меня двое детей”.

Спустя полтора года с начала эксперимента у семерых из 13 бездомных появилась крыша над головой. Еще двое собирались въехать в собственное жилье. Все 13 предприняли решающие шаги на пути восстановления платежеспособности и личного роста. Они стали посещать разнообразные занятия, учиться готовить, проходить реабилитацию, встречаться с семьями и строить планы на будущее. “Он дает людям новые возможности, — сказал один из социальных работников о личном бюджете. — Он дает выбор. Думаю, затея имела смысл”.

После десятилетий бесплодного подталкивания, вытягивания, помощи, штрафов, судебных преследований и защиты девять завзятых бродяг наконец смогли покинуть улицу. Чего это стоило? Каких-то £50 тысяч в год вместе с зарплатами соцработникам. Иными словами, этот проект не только помог 13 бомжам, но и позволил существенно снизить связанные с ними расходы. Даже Economist пришлось заключить, что “возможно, самый действенный способ потратить деньги на бездомных — просто отдать их бездомным”.

Бедные не умеют обращаться с деньгами. Таково, кажется, преобладающее мнение; это почти трюизм. В конце концов, умей они правильно распоряжаться своими финансами, с чего бы им оказаться бедняками? Мы полагаем, что неимущие тратят деньги на фастфуд и газировку вместо свежих фруктов и книг. Поэтому для того, чтобы “помочь”, мы создали несметное число хитроумных программ поддержки, с бесконечным бумагомаранием, системами регистрации и армией инспекторов, и все это крутится вокруг библейского принципа: “Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь” (Второе послание к Фессалоникийцам, 3:10). Последние годы правительственная помощь все больше сосредотачивалась на трудоустройстве, от реципиентов требовалось подавать заявления о приеме на работу, участвовать в программах “снова на работу” и обязательная “волонтерская” деятельность. Посыл расхваленного перехода “от пособий к оплачиваемому труду” ясен: “дармовые деньги воспитывают в людях лень”.

Только это, судя по наблюдениям, не так.

Знакомьтесь: Бернард Омонди. Годами он получал по $2 в день, работая в каменоломне в бедной части Западной Кении. Однажды утром ему пришло весьма своеобразное сообщение. “Увидев его, я подпрыгнул”, — вспоминал позже Бернард. На его банковский счет только что перевели сумму $500. Это почти его годовой доход. Через несколько месяцев в деревню, где проживал Бернард, приехал журналист New York Times. Все сельчане будто выиграли в лотерею: деревня была полна наличных. Но их никто не пропивал. Вместо этого люди чинили дома и открывали мелкие предприятия. Бернард вложил свои деньги в новенький индийский мотоцикл и зарабатывал $6—9 в день извозом. Его доход вырос втрое с лишним.

“У неимущих появляется выбор, — говорит Майкл Фей, основатель GiveDirectly — организации, благодаря которой у Бернарда появились деньги. — И, по правде говоря, я не думаю, что знаю их потребности”. Фей не дает людям рыбу и даже не учит ловить ее. Он дает им наличные, убежденный в том, что настоящие эксперты по нуждам бедных — сами бедняки. На мой вопрос, почему на сайте GiveDirectly так мало жизнерадостных видео и картинок, Фей ответил, что не хочет слишком играть на эмоциях: “Нам хватает наших данных”. Он прав: согласно исследованию Массачусетского технологического института (МТИ), денежные субсидии GiveDirectly стимулируют длительный рост доходов (до 38% по сравнению с доходами до получения грантов) и приобретение недвижимости и домашнего скота (до 58%), одновременно уменьшая число дней, когда детям нечего есть, на 42%. Более того, 93% пожертвований попадают непосредственно в руки реципиентов. Ознакомившись с данными GiveDirectly, Google вскоре пожертвовала ей $2,5 млн.

Исследования во множестве стран убедительно доказывают, что бесплатные деньги работают. Ученые уже связывают безусловные наличные выплаты со снижением уровня преступности, детской смертности и недоедания, с частотой подростковой беременности и прогулов, а также с ростом школьной успеваемости, экономики и равноправия полов. “Важная причина бедности — недостаток у людей денег, — отмечает экономист Чарльз Кенни, — и нас не должно удивлять то, что дать им денег — отличный способ решения этой проблемы”. В своей книге “Просто дайте бедным денег” (2010) ученые Университета Манчестера приводят бессчетные примеры случаев, когда выдача наличных без каких-либо условий или с незначительными оговорками помогала.

В Намибии показатели недоедания прямо-таки спикировали (с 42% до 10%), как и показатели по прогулам (с 40% до нуля) и преступности (на 42%). В Малави посещаемость школы девочками и женщинами выросла на 40% независимо от того, как выдавались деньги — с какими бы то ни было условиями или без них. И снова больше всего пользы от этого детям. Они меньше страдают от голода и болезней, становятся выше ростом, лучше успевают в школе, шанс эксплуатации их труда снижается. От Бразилии до Индии, от Мексики до Южной Африки программы выдачи наличных стали последним криком моды. В Либерии проводился эксперимент с целью узнать, что произойдет, если выдавать по $200 самым закоренелым беднякам. По трущобам собрали алкоголиков, наркоманов и бойких преступников. На что они тратили деньги через три года? На еду, одежду, лекарства и мелкие предприятия.

“Уж если эти не спустили бесплатные деньги, то кто выкинет?” — удивляется один из исследователей. И все же аргумент о лености бедняков приводят снова и снова. Сама устойчивость этого представления подтолкнула ученых проверить его истинность. Всего несколько лет назад авторитетный медицинский журнал Lancet подытожил свои наблюдения: бедные, получая деньги без каких бы то ни было условий, обычно склонны больше трудиться. В последнем отчете об эксперименте в Намибии приводятся слова епископа, который предлагает изящное библейское объяснение. “Взгляните внимательно на Исход, главу 16-ю, — пишет он. — Народ Израиля в своем долгом путешествии из рабства получил манну небесную. Но, — продолжает он, — они не стали ленивыми; напротив, манна позволила им двигаться дальше…”

Бесплатные деньги — идея, которую уже выдвигали некоторые из великих мыслителей прошлого. Томас Мор мечтал о них в своей книге “Утопия” в 1516 году. Несть числа вторящим ему экономистам и философам, в том числе нобелевским лауреатам. Сторонники этой концепции есть среди правых и левых, вплоть до основателей неолиберальной теории Фридриха Хайека и Милтона Фридмана. А статья 25 Всеобщей декларации прав человека (1948) обещает, что однажды это случится.

Всеобщий базовый доход — это бесплатные деньги всем. Не по привилегии, а по праву. Это можно назвать “капиталистической дорогой к коммунизму”. Ежемесячное пособие, достаточное, чтобы на него прожить, — и даже пальцем не нужно шевелить. Единственное условие — ваше сердце должно биться. Никаких инспекторов, заглядывающих через ваше плечо, чтобы узнать, мудро ли вы потратили полученные средства; и никто не задается вопросом, заслуживаете ли вы этих денег. Никаких больше программ помощи и особых льгот, разве что дополнительное пособие пожилым, незанятым и неспособным работать. Базовый доход — время этой идеи настало.

Первый и крупнейший в истории эксперимент с базовым доходом — “Минкома” — был проведен в Канаде. В марте 1973 года губернатор провинции выделил на этот проект $83 млн в пересчете на современные доллары. Выбор места проведения эксперимента пал на Дофин — небольшой город с населением 13 тысяч человек к северо-западу от Виннипега. В Дофине всем был гарантирован базовый доход, не позволявший упасть ниже черты бедности. На деле это означало, что 30% населения города — всего тысяче семей — ежемесячно приходил по почте чек. Семья из четырех человек получала около $19 тысяч в год в пересчете на современные деньги — и никаких вопросов. В начале эксперимента город наводнила армия исследователей. Экономисты смотрели, стали ли жители города меньше работать, социологи собирались исследовать влияние “Минкома” на семейную жизнь, антропологи внедрились в общество и наблюдали за непосредственной реакцией жителей.

Результаты их удивили. Молодые стали позже жениться, рождаемость снизилась. Их успеваемость в вузах существенно улучшилась: “когорта “Минкома”” училась прилежнее и быстрее. В конечном счете общее количество рабочих часов снизилось на 1% для мужчин, на 3% для замужних женщин, на 5% для незамужних. Мужчины-кормильцы едва ли стали работать меньше, молодые матери расходовали дополнительные деньги на отпуск, а учащиеся — на продолжение учебы. Однако самым примечательным открытием было снижение числа случаев госпитализации на целых 8,5%. Учитывая размеры общественных трат на здравоохранение в развитом мире, финансовые последствия этого огромны. Через несколько лет после начала эксперимента люди стали реже практиковать бытовое насилие, а также жаловаться на плохое состояние психики. “Минком” поправил здоровье всему городу.

Эксперимент с гарантированным доходом в канадском Дофине — городе, в котором не стало бедности, — был одним из пяти подобных экспериментов, проведенных в Северной Америке. Остальные четыре были поставлены в городах США. Сегодня мало кто знает, что США едва не приступили к созданию системы государственной социальной защиты по меньшей мере такой же обширной, как в большинстве стран Западной Европы. В 1964 году, когда президент Линдон Джонсон объявил войну бедности, демократов и республиканцев сплотила идея фундаментального реформирования социального обеспечения. Десятки миллионов долларов были выделены для того, чтобы снабдить базовым доходом более чем 8500 американцев в Нью-Джерси, Пенсильвании, Айове, Северной Каролине, Индиане, Сиэтле и Денвере в рамках самых первых крупномасштабных социальных экспериментов, проводимых с участием экспериментальных и контрольных групп.

В своем Обращении к нации 1971 года Никсон назвал свое намерение “установить нижнюю границу дохода для всех американских семей с детьми” самым важным для него законодательным актом. Но проект провалился в сенате. Семь лет спустя от введения базового дохода отказались навсегда — из-за открытия, сделанного после публикации результатов эксперимента в Сиэтле: количество разводов подскочило более чем на 50%. Этот факт привлек более пристальное внимание общественности, чем все остальные результаты вроде повышения успеваемости и улучшения здоровья. Очевидно, базовый доход давал слишком большую независимость женщинам. Через десять лет повторный анализ данных показал, что была допущена статистическая ошибка и что на самом деле количество разводов вовсе не выросло.

“Это возможно сделать! Победить бедность в Америке к 1976 году”, — уверенно писал нобелевский лауреат Джеймс Тобин в 1967-м. В то время почти 80% американцев поддерживали идею введения гарантированного базового дохода. Годами позже Рональд Рейган саркастически заметил: “В 60-х мы вели войну с бедностью, и бедность победила”.

Взглянем на цифры. Искоренение бедности в США обойдется всего в $175 млрд, что менее 1% ВВП. Это примерно четверть военных затрат США. Выиграть войну с бедностью — операция, сравнимая по стоимости с войнами в Афганистане и Ираке, оцененными гарвардским исследованием в ошеломляющую сумму $4—6 трлн. Собственно говоря, все развитые страны мира уже многие годы способны полностью покончить с бедностью на своей территории. И все же система, направленная на помощь только бедным, лишь расширяет пропасть между ними и остальным обществом. “Политика для бедных — плохая политика”, — отметил Ричард Титмусс, великий британский теоретик государства всеобщего благоденствия. Это укоренившийся рефлекс левых — обуславливать уровнем дохода право на участие в любой программе и на получение любого кредита или любого бонуса. Проблема в том, что эта тенденция контрпродуктивна.

В известной ныне статье, опубликованной в конце 1990-х годов, два социолога из Швеции показали, что страны с более универсальными правительственными программами побеждали бедность успешнее остальных. Люди в основном скорее готовы проявить солидарность, если это принесет пользу лично им. Чем больше мы сами, наша семья и наши друзья выигрывают от социального государства, тем более существенный вклад мы готовы внести. Поэтому логично, чтобы универсальный, безусловный базовый доход получил самую широкую поддержку. В конце концов выиграют от этого все.

Опасность? Конечно, кто-то может предпочесть меньше работать, но в этом-то все и дело. Горстка художников и писателей (“которых общество презирает, пока они живы, и чтит, когда они мертвы” — Бертран Рассел) могут и вовсе бросить оплачиваемую работу. Существуют убедительные доказательства, что подавляющее большинство людей на самом деле хотят работать независимо от их уровня благосостояния. В действительности отсутствие работы делает нас глубоко несчастными. Одно из преимуществ базового дохода заключается в том, что он освободит бедных из капкана, куда их загоняют пособия, и подтолкнет к поискам оплачиваемой работы с настоящей возможностью роста и продвижения. Поскольку базовый доход безусловный, его не отменят в случае успешного устройства на работу — жизненные обстоятельства только улучшатся.

Существующая система пособий деградировала в жуткое чудовище, контролирующее и унизительное. Чиновники следят за реципиентами социальной помощи через Facebook и проверяют, мудро ли те тратят свои деньги, — и не дай бог кто-то осмелится заниматься несанкционированной волонтерской деятельностью. Нужна армия работников социальных служб — проводников в джунглях таких процедур, как проверка правомочности получения пособий, написание заявления, назначение субсидий и пр. Для выполнения всей бумажной работы требуется дополнительный корпус инспекторов. Социальное государство, которое должно укреплять в людях ощущение безопасности и гордости, превратилось в место подозрения и стыда. Это гротескный пакт между правыми и левыми. “Правые боятся того, что люди перестанут работать, — сетует профессор Форже из Канады, — а левые не доверяют им делать собственный выбор”. Базовый доход — лучший компромисс. В терминах распределения он отвечает требованиям левых о справедливости. Что же касается вмешательства в частную жизнь граждан и их унижения, то в этом плане, к удовольствию правых, возможности правительства будут в высшей степени ограниченны.

Мы существуем в условиях социального государства давно ушедшей эры, когда кормильцами были по большей части мужчины, а люди проводили всю свою жизнь, работая на одну и ту же компанию. Пенсионная система и законы о занятости по-прежнему ориентированы на тех, кому повезло иметь стабильную работу; система социальных пособий основана на том неверном представлении, что в экономике всегда достаточно рабочих мест и что социальные выплаты — не трамплин, а капкан.

Сегодня исключительно подходящее время для введения универсального безусловного базового дохода. Взгляните вокруг. Возросшее разнообразие рабочих мест требует большей безопасности.

Глобализация съедает доходы среднего класса. Растущая пропасть между теми, у кого есть диплом колледжа, и теми, у кого его нет, требует помочь вторым. А создание все более умных роботов может стоить рабочих мест даже первым. В последние годы средний класс сохранял покупательную способность, все больше залезая в долги. Но, как мы теперь знаем, эта модель не работает. Давний принцип “кто не работает, тот не ест” теперь подвергается критике как путь к неравенству.

Не поймите меня неправильно, капитализм — это фантастический движитель процветания. Он создал чудеса, “но совсем иного рода, чем египетские пирамиды, римские водопроводы и готические соборы”, писали Карл Маркс и Фридрих Энгельс в своем “Манифесте”. Но именно благодаря тому, что мы как никогда богаты, нам теперь по силам следующий шаг в истории прогресса: обеспечить всем и каждому защиту базового дохода. Именно к этому и должен был всегда стремиться капитализм. Взгляните на это как на дивиденды от прогресса, ставшие возможными благодаря крови, поту и слезам прошлых поколений. В конце концов, мы сами заслужили лишь малую долю нашего процветания. Мы, обитатели Страны изобилия, богаты благодаря организациям, знаниям и социальному капиталу, накопленному нашими предками. Это богатство принадлежит всем нам. А базовый доход позволяет нам разделить его.

Конечно, мы не призываем бездумно воплощать эту мечту. Это может привести к катастрофе. Утопии всегда начинаются с малого, с экспериментов, которые исподволь меняют мир. Всего несколько лет назад нечто подобное случилось на улицах Лондона, когда 13 бродяг получили по £3000 без каких-либо вопросов. Как сказал один из соцработников, “довольно трудно вмиг изменить свой подход к проблеме. Эти пилотные проекты дали нам возможность иначе говорить, иначе думать, иначе описывать задачу…”

Именно так и начинается прогресс.