В странах ЕС планируют привлекать украинцев для помощи согражданам

Миллионы украинских беженцев выехали в Европу с момента вторжения России 24 февраля. Многим из них требуется помощь психолога: покинув родные дома, они вынуждены мириться с перемещением в чужую страну, справляться с острой тревогой, депрессией и посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), передает Хроника.инфо со ссылкой на РБК-Украина.

Самая большая потребность в терапии – у тех, кто сам пережил боевые действия и стал свидетелем зверств, совершенных российскими войсками. Тем не менее в Европе далеко не все могут попасть к психологу из-за отсутствия кадров и сложной системы установленных правил.

Новый вызов для ЕС

«Это новый кризис вдобавок к еще одному», — говорит изданию Наташа Аззопарди Мускат, директор по политике и системам здравоохранения в Европейском регионе Всемирной организации здравоохранения.

По ее словам, работники психиатрической службы и их коллеги-медики ранее получили вызов в обществе в виде выгорания и переутомления, связанных с пандемией коронавируса. Уровень тревоги и депрессии резко вырос за последние 18 месяцев из-за страхов перед COVID. Теперь новый вызов – наплыв беженцев, нуждающихся в психологической помощи из-за ужасающих событий, которые они пережили.

По оценкам Верховного комиссара ООН по делам беженцев, около 5 миллионов человек покинули страну в поисках убежища. Согласно подсчетам дочернего агентства Международной организации по миграции, еще не менее 7 миллионов человек стали переселенцами внутри страны.

Украинских психологов будут привлекать для помощи согражданам в Европе

ВОЗ разработала некоторые инструменты «скорой психологической помощи». В частности, информационные материалы для школ и социальных работников. Однако сами соцработники говорят, что этого недостаточно.

«Этого может не хватить на всех. А еще ведь нужно выявить людей, которые нуждаются в помощи, и направить их в соответствующую службу. Как бы вы ни складывали цифры, их невозможно сопоставить с прогнозируемыми потребностями женщин и детей, покидающих свою родную страну, ставшую зоной боевых действий», — говорит Аззопарди Мускат.

«У нас нет психосоциальных служб, способных охватить даже словаков. А тем более мы никак не можем охватить всех украинцев», — говорит Андрей Вршанский, главный исполнительный директор Лиги психического здоровья Словакии.

Словакия с началом войны приняла больше 300 000 украинских беженцев. По данным НПО, занимающейся вопросами психического здоровья, в Словакии есть всего 45 детских психиатров, которые работают по всей стране. А чтобы записаться на прием к психиатру, в среднем нужно ждать целых три месяца.

Не лучше ситуация обстоит и в соседних со Словакией странах ЕС, где принимают много украинцев. Опрос, проведенный в 2016 году региональным статистическим агентством ЕС, показал, что в Польше — стране, принявшей больше всего беженцев из Украины, — всего девять психиатров на 100 000 человек. Это треть от такого же показателя Германии.

Привлечь к помощи самих украинцев, у которых есть такая квалификация и которые говорили бы с беженцами на одном языке — выход, чтобы хоть частично удовлетворить потребности потрясенных войной прибывающих в Европу граждан, говорится в публикации.

В Словакии, по словам Вршанского, Лига психического здоровья создала украиноязычную телефонную линию помощи и назначила ее руководителем психолога с опытом работы с острым стрессом. Сама она ранее выехала из оккупированного Донбасса.

«Последние три года она работала уборщицей в Словакии», — сказал Вршанский.

Европейская комиссия рекомендовала странам-членам признать квалификацию украинских специалистов, что позволит им быстро присоединиться к службам здравоохранения принимающей страны.

Ранее в ЕС заявили о выделении средств в размере 9 миллионов евро для общественных организаций такого профиля, а также для оказания поддержки и консультирования при психологических травмах.

Беженцы сначала думают о жилье, а не помощи психолога — эксперты

На фоне волны прибытий беженцев в страны Европы эксперты говорят, что многие украинцы находятся «в режиме выживания» и сосредоточены на адаптации к новым условиям. А процесс преодоления травмы начнется только после того, как они решат более насущные проблемы – найдут жилье, работу, отдадут детей в школу.

Важно различать базовую помощь и понимание, в которых нуждаются абсолютно все беженцы, и специализированную помощь: ее может оказать только профессионал. Об этом предупреждает польский психиатр и заведующая отделением когнитивно-поведенческой терапии в варшавском университете SWPS Агнешка Попель.

Она помогала организовать курсы посттравматического стресса для терапевтов и более базовую подготовку по консультированию для студентов-психологов.

«Большинству беженцев психолог не нужен», — сказала Попиль.

Тем не менее исследования предыдущих волн миграции из Сирии указывают на высокую долю людей, которым все же остро необходима такая помощь, отмечает Politico.

Украинцы преодолевают травмы войны

Такой же процесс происходит и внутри Украины: спасаясь от войны, переселенцы сначала ищут жилье, а уже потом думают над тем, чтобы хоть как-то успокоиться. Люди выезжают из горячих точек в поисках относительной безопасности в западной части страны, пишет издание.

Детский психиатр Олег Романчук – среди тех, кто помогает вынужденным переселенцам. Он руководит Институтом психического здоровья Украинского католического университета во Львове. Врач рассказал изданию, что верит в стойкость украинцев в преодолении коллективной травмы войны.

Еще до войны правительство добилось успехов в модернизации лечения психических заболеваний, помогая преодолеть наследие стигмы в отношении проблем психического здоровья, связанных с политическими репрессиями и коммунистическим прошлым страны, отмечает специалист.

По словам психиатра, поколение, родившееся после распада Советского Союза, гораздо более открыто и даже охотно говорит о проблемах психического здоровья. А лечение может помочь даже в самых тяжелых случаях.

Он вспомнил одного маленького пациента: ребенок стал свидетелем гибели своей матери от рук российских солдат. У ребенка проявлялись симптомы посттравматического стрессового расстройства, но он позитивно реагировал на терапию. Под руководством доктора писал письма покойной матери о своих надеждах и мечтах.

«Мальчик все больше наполняется светом и любовью. Не думаю, что это будет травма на поколения. По крайней мере, я очень на это надеюсь», — сказал детский психиатр.