— Дмитрий, 24 февраля МИД Китая обнародовал «китайскую позицию по урегулированию украинского кризиса». Так называемый мирный план это, по сути, первый значительный шаг, который Пекин сделал через год после масштабного вторжения рашистов в Украину. Почему это произошло именно сейчас? Недавно вы прокомментировали этот план: «Он стоит внимания и дальнейшего анализа, потому что изложенное в нем будет основой не только политики по войне рф против Украины, но и политики Китая по поводу любого конфликта в будущем. Если Китай, конечно, не будет участником».

— Китай самая большая страна мира по численности населения, вторая по размеру экономики и второй после Соединенных Штатов игрок на международной арене по уровню влиятельности. Поэтому, конечно, у такой страны должна быть четкая и высказанная позиция. Более того, на Китай создавалось определенное давление со стороны развитых стран Запада, чтобы он занял проукраинскую позицию и отдалился от россии. С другой стороны, шло давление снизу — от развивающихся и очень связанных с Китаем экономически стран. Они также ожидали от Пекина некую четкую позицию для того, чтобы решать, — держаться им прозападного лагеря или, наоборот, пророссийского.

Китай представил свою позицию в виде мирного плана. Хотя, по сути, это не план. Это принципы, на которых Пекин призывает стороны урегулировать «кризис» — так они называют эту ситуацию. Важно, что в нем не прописаны конкретные шаги, которые должны быть предприняты, не прописаны обязательства, какие стороны должны взять на себя, и кто и за что ответственен. Там только общие фразы, которые выглядят как наставления или рекомендации.

Причин тому, почему мирный план выглядит именно так, по моему мнению, несколько.

Во-первых, он исполнен в китайских традициях взгляда на международные отношения. Этот взгляд уходит корнями во времена холодной войны, когда в 1950-х возникло движение неприсоединения стран третьего мира к одному из противоборствующих лагерей. Китай вместе с Индией и многими другими государствами декларировали поддержку этой позиции. Для китайцев она связана с принципом мирного сосуществования, неприсоединения к альянсам, невмешательства во внутренние дела третьих стран и поиска средств, источников или возможностей для мирного и взаимовыгодного развития.

В принципе Китай в своей внешней политике формально следует этой традиции по сей день. Если посмотреть, каким образом он относится к подобным конфликтам, например вокруг Ирака, Сирии, Северной Кореи, то он в целом придерживается этой линии (хотя были и отклонения от нее), что всегда позволяет Китаю выходить сухим из воды, так сказать. Он может маневрировать и, ссылаясь на эти принципы, декларировать свое невмешательство или неподдержку того или иного конфликта. То есть его политика в отношении Украины (как она задекларирована в этом мирном плане) не новая.

Во-вторых, как вообще китайцы подходят к конфликтам и их разрешению? Конфликт это не спор между двумя равными игроками, когда один должен уступить другому, а тот извлечь какую-то выгоду. Конфликт это нарушение равновесия в определенном сообществе, к которому принадлежат все, в том числе и конфликтующие стороны. Если какая-то часть сообщества находится в конфликте, это негативно влияет на других участников. Сообщество должно подталкивать конфликтующие стороны к разрешению ситуации. Каким образом — зависит от положения этих сторон внутри сообщества.

Такое положение не эквивалентно. Оно определяется размером страны, ее влиянием, связями и т. д. С этой точки зрения, россия выше в этой иерархии сообщества, чем Украина. Более того, китайцы смотрят на Украину как на зависимую от Соединенных Штатов страну, то есть не автономную. И если Украина ниже, а россия выше, то в рамках китайской точки зрения предполагается, что такой конфликт должен разрешаться так: младший игрок должен пойти на уступки и помочь старшему сохранить его лицо.

Читайте также: «Война для нас закончится, когда будет полностью перезагружен российский режим», — Павел Климкин.

— На какие именно уступки?

— Китайцы не проговаривают конкретный объем этих уступок, но их позиция означает, что нужно исходить из ситуации, как ее интерпретирует россия. Что Запад, расширяя НАТО на восток, нарушил ее интересы безопасности, поэтому они должны быть обеспечены в первую очередь.

Дальше возникает вопрос: как их обеспечить, если россия имеет право голоса, чтобы определять свое видение? Китайцы это не проговаривают, но мы знаем набор российских претензий: чтобы Украина не вступала в Альянс, чтобы состоялась демилитаризация украинского военно-промышленного комплекса и Вооруженных Сил, чтобы Украина потеряла часть территорий, а Крым и Донбасс признали за россией. Китайцы не конкретизируют, какие из этих мер должны быть одобрены. Они говорят, что это предмет переговоров. Но поскольку первое слово принадлежит россии, то по такой логике она будет выбирать, что в первую очередь включать в набор уступок со стороны Украины.

Конечно, это не одностороннее движение. То есть не только россия взяла и выдвинула условия, а Украина их проглотила. Нет, россия также должна поставить себя на место Киева и придумать какие уступки для сохранения лица даст Украине. Они, разумеется, будут меньше по объему, но жест такой демонстративной попытки создать какие-то формальные выгоды для Украины со стороны россии тоже должен произойти. Вот так китайцы смотрят в целом на то, как должны решаться конфликтные ситуации в иерархизированном сообществе.

Есть еще другой уровень конфликта — между россией и Западом. Не думаю, что Китай считает россию младшим участником такой линии. Следовательно, здесь от нее никаких уступок не ожидается. Если конфликт возникает между двумя равными игроками, они должны начинать искать возможности вести диалог и путем взаимных уступок находить некий оптимальный вариант.

То есть еще раз. Каждая страна, кроме своих интересов, имеет свой имидж. И при разрешении конфликта ты обязательно должен беспокоиться о сохранении лица противника. Потому что потеря лица — это гораздо хуже, чем потеря каких-либо материальных активов. Это означает утрату имиджа и статуса в этой иерархии. Поэтому, если хочется разрешить конфликт, нужно разговаривать и идти на взаимные уступки. Для китайцев ситуация, когда мы или россияне делаем ставку «все или ничего», выглядит странной и непрактичной. Для них нормально вступать в переговоры, идти друг другу на уступки и находить промежуточные варианты.

Читайте также: Андрей Пионтковский: «Политическая смерть путина станет причиной его физической смерти»

Если это не удается, конфликтующие стороны обращаются к посреднику, который должен быть выше в иерархии, чем они. Но тогда у этого медиатора будет окончательное право перераспределения выгод или потерь в рамках конфликта, потому что он тоже рискует своим статусом и лицом. Если стороны не дойдут до компромисса при посредничестве, это приведет к тому, что медиатор понесет потери имиджа в глазах стран третьего мира.

Поэтому Китай не соглашается выступать площадкой для переговоров между россией и Украиной или россией и Западом. Он говорит: «Да, переговоры нужны, стороны должны искать точки соприкосновения», но вместо себя обычно предлагает площадку Организации объединенных наций.

Так работает китайская логика разрешения конфликта. То есть, если мы берем посредника, то делегируем ему право поставить точку в этом и распределить выгоды и потери, которые должны быть взаимоуступками. А обратившиеся к посреднику должны принять решение, которое он вынес, и не обжаловать его.

— Китай всегда подчеркивает, что с уважением относится к суверенитету и территориальной целостности Украины и называет свою позицию последовательной и четкой. Но в последние недели ведется много разговоров о возможной военной поддержке россии, с которой он тесно сотрудничает. У Китая есть вооружение, которое кремлю крайне необходимо. Соединенные Штаты заявили, что такая помощь будет иметь трагические последствия. Если это произойдет, какие сценарии развития могут быть?

— Здесь надо иметь в виду один важный штрих. Для Китая имидж миролюбивой страны на порядок важнее того, чтобы россия победила в войне. Почему? Потому что это его подход к международным отношениям и видение того, как страны должны их конструировать.

Страны, беспокоящиеся о своей безопасности, всегда обречены враждовать. Если мой сосед вооружается, я тоже начну вооружаться. Он это интерпретирует как угрозу и увеличивает объемы вооружения. Я, видя это, делаю то же самое. Этот процесс развивается по спирали. При этом мы не чувствуем дружелюбия и доверия друг к другу, не чувствуем собственной безопасности, чувствуем опасность в окружающей среде и начинаем постоянно вооружаться, вооружаться и вооружаться.

Чтобы избежать этой ловушки, в которую попадают страны, преодолеть логику, на которой построены международные отношения с точки зрения западных государств, китайцы предлагают свой подход. Все страны должны: декларировать миролюбие, искать пути расширения экономического сотрудничества, декларировать неприсоединение к конфликтам и осуждение войн. То есть они обмениваются сигналами типа «я не имею в отношении тебя каких-то злых намерений, наоборот, вот смотри, я предлагаю такие и такие меры, а это свидетельствует о моей дружественности, поэтому, пожалуйста, ты тоже веди себя таким образом». Это я упрощенно описываю схему, как с точки зрения китайцев должны выглядеть международные отношения.

— Но все же получит ли россия китайское летальное оружие, по вашему мнению?

— Гарантий дать никто не может. Были прецеденты, когда Китай непублично, чрезвычайно тайно снабжал поставлял оружие разным конфликтующим сторонам. Часть этого оружия была направлена контрабандным путем через частных игроков. Но если это оружие покинуло Китай, это означает, что китайские власти так или иначе дали на это добро.

Гипотетически снабжение оружием может быть. Но у россии очень широкий спектр запросов к Китаю. Это в том числе товары двойного назначения. В первую очередь, микрочипы, которых сейчас крайне не хватает для того, чтобы поддерживать работу оборудования для производства новых ракет, самолетов и т. д. Если Китай не будет осуществлять прямые поставки оружия, он может удовлетворять эти запросы россии. А проконтролировать, проследить, доказать отсутствие двойного назначения таких товаров очень сложно. Однако западные страны обычно применяют определенные механизмы контроля. Но не очень они действенны, насколько я понимаю. Частично проблему решают, а отчасти нет.

Читайте также: «Я плачу от любви к Украине. Оттого, что мы с ней сделали», — российская журналистка Виктория Ивлева

— Кроме чипов, что еще может быть?

— Машины, приборы для высокоточной обработки каких-то материалов, высококачественные сплавы с содержанием редких элементов. То есть то, что используется в современной электронике, ориентированной на тонкую наладку, путем чего обеспечивается высокая эффективность ее работы. Это все в россии плохо развито или утрачено. Они ищут возможность получить поставки из других регионов.

Почему это все столько обсуждается за океаном и в Европе? Соединенные Штаты публично довели до широких масс информацию о том, что у Китая есть такие намерения. Думаю, что это связано с тем, что они пытаются, во-первых, оказать давление на Китай, чтобы он этого не делал. А во-вторых, это будет сразу влиять на его имидж миролюбивой страны, который Китай выстраивает. На Западе понимают уязвимость его стратегической линии и бьют именно по ней. Если ты утверждаешь, что ты миролюбив, а при этом поставляешь россии оружие, то ты говоришь неправду и это подрывает доверие к твоим декларациям.

Поэтому Китай оказался в столь сложной ситуации. Ему нужно обороняться (имею в виду вербально) и доказывать свое неучастие и неприсоединение, нужно, защищая и отстаивая свою позицию, ее как-то аргументировать и объяснять. А из-за этих доказательств эта позиция понемногу становится более уязвимой и конкретной.

То есть то, чего китайцы пытались добиться, западные страны пытаются их лишить. Во-первых, подтолкнув к более четкой формулировке своей позиции. Даже если она будет пророссийской, это создаст возможность третьим странам мира ориентироваться, нужно ли им сотрудничать с Китаем в политической сфере. А во-вторых, она свяжет поле маневра для Китая и таким образом, возможно, гипотетически остановит его от действий, направленных на поддержку россии.

Читайте также: «Никто не проявлял во время войн большей жестокости и садизма, чем россияне», — генерал Виктор Назаров

— Немного о китайской экономике. Китай имеет множество системных проблем — некачественные кредиты, экспортная зависимость, демография, слабый внутренний спрос. Внешний долг составляет 40 триллионов долларов, это 265% от ВВП, из которых две трети — это долги компаний. Таких масштабов закредитованности нет даже в США. Выгодно ли Китаю поддерживать россию с экономической точки зрения, поскольку его главными инвесторами и внешнеэкономическими партнерами являются США и ЕС?

— Экономика — это этакой «пони в хрустальном шаре», такой идеал или миелофон, с помощью которого Китай пытается улучшать свой имидж на международной арене. Экономика для Китая имеет двойное значение. Во-первых, это имидж успешной развивающейся страны. Что Китай должен быть образцом для других, поэтому следует следовать модели китайской экономики и поддерживать политические связи с ним. Во-вторых, есть внутренний аспект этой политики, заключающийся в том, что успехи в экономике снимают для граждан Китая вопрос о том, является ли руководство страной со стороны коммунистической партии легитимным.

Почему управляет КПК? Почему у них не так, как в демократических странах? Почему КПК ограничивает интернет и строит в сети эти файрволы? Почему нет свободного доступа к информации, как у жителей других стран? Это объясняется тем, что китайская коммунистическая партия во главе с Си Цзиньпином способна мобилизовать ресурсы и направлять их на экономический рост, а получаемые от этого выгоды распределяют между всеми жителями страны. То есть, если экономика растет, всем становится лучше — растут зарплаты, возможности брать ссуды и удовлетворять свои покупательские способности. Поддержание высоких темпов роста очень важна для китайской коммунистической партии.

Но что там действительно происходит? Высокие темпы роста обеспечивались путем инвестиционной накачки экономики. Власти перераспределяли ресурсы из одних секторов в другие, где, как она считала, есть перспективы, то есть в отрасли, которые станут локомотивами экономики. Однако гиперконцентрация в них инвестиций — это, во-первых, ограниченный путь. То есть рано или поздно вы достигнете предела, после которого каждая дополнительная инвестиция не будет давать вам ожидаемой отдачи. А во-вторых, есть предел накачки. Вы же должны эти ресурсы где-то забрать и перераспределить, что очень существенно искажает пропорции между секторами экономики. В результате растут долги, которые снаружи наблюдают все и предупреждают, что это огромная угроза. Потому что долги — это свидетельство того, что ресурсы, скорее всего, были неэффективно использованы. А их скопление (именно в китайском кейсе, не в американском) — признак того, что экономика теряет свою эффективность.

Читайте также: «На месте российских военачальников я ни в коем случае никакого результата их руководству не гарантировал», — Михаил Забродский

С утратой эффективности темпы роста замедляются. И тогда коммунистической партии нужно искать новые обоснования и объяснения, почему ситуация не столь яркая, как ожидалось. То есть она становится на тот путь, по которому двигалась россия, — поиск каких-то внешних факторов. Конечно, для китайцев Соединенные Штаты становятся очень удобным объектом для толкований объяснений. Тем более что есть исторический опыт негативного сотрудничества с Америкой. Есть и положительный, но они акцентируют внимание именно на том ущербе, который американский капитализм нанес китайскому народу в конце XIX — начале XX века. Таким образом, экономика оказывается переплетенной с внутриполитической повесткой дня. Она является элементом внешнеполитической экспансии или представления себя на международной арене. И из-за потери драйва экономического роста для китайцев также сужается поле возможностей.

— По разным оценкам, к 2026 году рост китайского ВВП упадет до критических 3−4% в год, поэтому власти решили как можно скорее избавиться от задолженности. Этот путь обещает стать болезненным и привести к ряду дефолтов и внезапному экономическому кризису. Он может вызвать политическую нестабильность внутри страны? Может ли возникнуть какое-то движение неудовлетворенности политикой товарища Си?

— Если в Китае начнется экономический спад, если экономика будет расти темпами, скажем, близкими к нулю (как, например, экономика Японии), это нанесет серьезный ущерб международной экономике, потому что на Китай завязано очень много государств, особенно стран третьего мира. Во многих странах замедлится рост экономики. Они понимают свою зависимость от Китая и свой интерес в том, чтобы поддерживать его экономический рост, а значит, и политическую стабильность отношений с китайским режимом. Поэтому по отношению к украинскому вопросу и другим вопросам мы можем наблюдать, что развивающиеся страны довольно часто солидаризируются с Китаем.

Что касается того, вспыхнет ли внутри Китая кризис, сказать трудно. Я не владею столь глубокими исследованиями. Тем более учтите, что китайцы очень лимитируют объем данных о состоянии экономики, которые они выдают для публичного пользования.

Потому не скажу конкретно, насколько там ситуация плохая. Но кризисные проявления есть.

Однако сейчас Китай переживает постковидное восстановление, там сняли ограничения и на этом фоне эти кризисные тренды стали менее очевидными и перешли в зону тени. Экономика снова показывает очень неплохие результаты. Но большие долги никуда не делись. Никуда не делась модель, ориентированная на накачку инвестиций, а не на то, чтобы поддерживать потребление населения, на основе которого построен экономический рост.

Китайцы это хорошо понимают. Там постоянно издают приказы, директивы, законы, направленные на то, чтобы стимулировать потребление людей. Официально это называется «создание двухфакторной модели циркуляции экономики». Она состоит в том, что есть внутренний рынок, где стимулируют потребление, и есть внешний, на котором зарабатывают, но уровень зависимости от внешнего рынка следует постоянно сокращать путем повышения значимости внутреннего рынка. Таким образом, китайцы будут пытаться снизить эти ожидаемые негативные эффекты и создать себе определенную подушку безопасности.

— Какие у россии есть рычаги влияния на Китай?

— Известно, что кремль пытался получить рычаги влияния на Европу, экспортируя туда энергоносители. Но дело в том, что китайцы изначально строят свою экономику по принципу максимальной диверсификации. Очень большую часть их экономики контролируют государство или принадлежащие государству компании.

Реализуя определенные пятилетние планы, китайцы всегда контролируют, чтобы ресурсы, в том числе энергетические, поступали из разных источников, чтобы диверсификация была равномерна, чтобы никогда не допустить ситуацию попадания на 30−40 процентов в зависимости от одной страны. Поэтому по отношению к Китаю этот энергетический рычаг россии точно не удастся реализовать.

Она может использовать определенные политические игры, например вокруг стран Центральной Азии, или проблемы Тайваня, или проблемы сотрудничества с Японией и Южной Кореей, чтобы создавать для китайцев дискомфорт. Но у них гораздо больше рычагов создать давление на россию, тем более что она сейчас под санкциями. Фактически российская экономика выживает только потому, что она имеет возможность торговать с Китаем, Индией и странами Персидского залива. В первую очередь с Китаем, конечно. Объем торговли с ним гораздо выше, чем с этими странами. Поэтому у Китая гораздо большая вариативность этих рычагов. Они могут создавать такое влияние, которое сразу будет компенсировать тот негативный эффект, который россия может создать для Китая.

— Официальный Пекин утверждает, что готов работать с Вашингтоном. Американский президент Джо Байден тоже заявил, что Штаты не стремятся к конфликту с Китаем. Если они не добьются взаимопонимания, чего ждать?

— Если следить за риторикой, которую китайцы используют по отношению к Соединенным Штатам, то получается, что для них США — соперник, с которым они не собираются иметь долгосрочные договоренности и поддерживать какой-либо паритет. Китайцы в своей риторике перестали стыдиться Соединенных Штатов. Они понимают, что в Вашингтоне также взят курс на разъединение существовавших между Китаем и Соединенными Штатами экономических систем и связей и осознают, что Америка открыто декларирует свое недоброжелательное отношение к Китаю. И хотя на уровне топовых чиновников сохраняется риторика типа «мы готовы к диалогу», тем не менее спикеры второго уровня, например, официальная пресса, которую контролируют и цензурируют власти, Америку уже откровенно осуждают и поливают грязью.

Их риторика, если провести анализ, очень не научна и эмоциональна. И это наталкивает на то, что китайцы также решили не рассматривать Соединенные Штаты как партнера, с которым удастся договориться. Поэтому у них наблюдается такая внешнеполитическая линия. Это опять-таки возврат к той теории конфликтов, на которую опираются китайцы.

Читайте также: «Это реально третья набирающая обороты мировая война», — Тамара Гориха Зерня

Они просто не обостряют ситуацию с США, потому что им важно сохранять имидж миролюбивой страны по отношению к странам третьего мира. И здесь можно также, кстати, вспоминать контринициативы, которые предлагают китайские чиновники для таких стран и мира в целом. Например, «глобальная инициатива развития» — Китай берет на себя обязательство помогать развивающимся странам.

Америка что декларирует? Защиту и поддержку основных прав человека в любой стране мира. А китайцы выдвигают свой слоган, который звучит примерно так: «Китай поддерживает право всех стран мира на развитие». То есть мы, китайцы, преуспели в развитии, мы понимаем, как это важно и как это полезно, и поддерживаем право других стран на это. Это означает, что политика и какие-то действия, которые могут быть интерпретированы китайцами как направленные на подрыв экономического роста, будут осуждать или предлагать какие-то альтернативные механизмы для того, чтобы подавить негативный эффект от этих мер. Например, санкции, которые используют западные страны в отношении недружественных режимов или режимов, нарушающих права человека. Китай же говорит, что важны не права человека, а права стран на развитие. Вот их альтернатива.

Еще Китай выдвинул «глобальную инициативу безопасности». Это также некая контртеза для НАТО. То есть НАТО является блоком стран, которые объединены формальным договором, где зафиксировано, что они обороняются от тех, кто не является членами НАТО, а внутри клуба войны нет. Китайцы говорят, что разделять мир на блоки, как это делают американцы, это неправильная стратегия. Напротив, нужно искать такие форматы отношений, где где ничьим интересам не наносится вред.

Короче, логика такая же, какую они используют в отношении россии: нельзя улучшать безопасность одних стран путем ухудшения состояния безопасности других. Поэтому международные отношения, геополитика, деятельность международных институций, в первую очередь Организации объединенных наций, должны быть направлены на обеспечение того, чтобы этот эффект достигался.

Почему с их точки зрения это важно? Потому что, чувствуя опасность, страны начинают развиваться и пытаться обеспечивать свою безопасность путем безопасности других. Для того чтобы во всем мире царили мир, стабильность и процветание, нужно избежать конфронтаций и искать такие форматы построения отношений, чтобы безопасность одних не обеспечивалась за счет других.

Читайте также: «Мы ни при каких обстоятельствах не пойдем на уступки россии», — Михаил Подоляк

— Директор ЦРУ Бернс заявил: «Нет ни одного иностранного лидера, наблюдающего за опытом путина в Украине, за развитием войны более внимательно, чем Си Цзиньпин. Я думаю, во многом он был смущен и отрезвел из-за увиденного». При этом судьба Украины и то, вернет ли она оккупированные территории, Пекин не интересует, считают некоторые эксперты. Мол, для Китая нет какой-либо неотложной необходимости положить конец этой войне. Это отвечает действительности?

— Когда мы анализируем подход китайцев к любому типу отношений, в том числе международных, следует иметь в виду, что для них не существует абсолютных индикаторов того, правильная ситуация или неправильная. Все релятивно, все относительно. То есть в одной ситуации какое-то явление плохое, а другое хорошее. Если изменились обстоятельства, китайцы позволяют себе реинтерпретировать то, что было плохо, как хорошее, а то, что было хорошее, как плохое. Для них это нормально. В этом контексте для китайцев вполне нормальный взгляд на ситуацию в Украине как на такую, которая не хорошая или не плохая, а как на изменчивую, которая может интерпретироваться в зависимости от положения дел.

Вот как ситуация сейчас складывается, так они ее интерпретируют. Это касается и их мирного плана. Почему эти принципы расплывчаты? Потому что если ты напишешь, что россия виновата, а Украина не виновата, или предлагаешь решать гуманитарный кризис в Украине с помощью конкретных, однозначных, фиксированных путей, а ситуация изменилась, твои пути нерелевантны — ты выглядишь дураком. Для того чтобы не попасть в такую ловушку, все делается размытым. Почему это возможно? Потому что для них нет абсолютных истин — есть истины относительные. А ценности — это более сложный вопрос.

— ВВС пишет, что «Китай может позволить себе поражение россии, но это для него будет очень неприятное событие, и в Пекине хотят этому помешать». Как же могут помешать?

— Конечно, поддерживая оружием, поддерживая российскую экономику на плаву и т. д. Сказать однозначно, обрадуется ли Китай поражению россии, трудно. Если россия потерпит поражение, она будет ослаблена, так что станет более уязвимой для китайских интересов. То есть Китай сможет увеличить уровень влияния на нее. Это выгодно. В россии так же, несмотря на брежневские целования с китайцами в десны, понимают, что Китай не меньшая угроза, чем Соединенные Штаты, и что рано или поздно эта ситуация обострится.

Поэтому даже при путине это сближение было очень ограниченно. Какие-то китайские стратегические интересы там блокировали. Они не пускали китайцев в энергетику, в инфраструктуру. А когда пускали, это были очень локальные проекты, не имевшие какого-либо решающего значения. Сейчас у путина связаны руки. И он, если китайцы попросят, будет вынужден пойти им на уступки и открыть какие-то стратегические секторы для инвестиций, а затем и для китайского контроля или влияния.

Если подытожить, думаю, что Китай гораздо больше боится не столько поражения россии, сколько поражения путинского режима. Поэтому их поддержка нацелена на сохранение действующего российского режима, который носит откровенно антизападный характер и помогает Китаю в противостоянии с Соединенными Штатами.

Читайте также: «Россияне ненавидят указанного им врага, но еще больше — друг друга», — Роман Бессмертный

243

Читайте нас в Telegram-канале, Facebook
и Instagram