Помпезный визит президента Франции Эммануэля Макрона в Вашингтон приковал к себе внимание как национальных, так и международной аудиторий. Безусловно, статус государственного визита предусматривает почести на наивысшем уровне, но и хозяин Белого дома, и его гость проявляли друг к другу довольно неожиданные невербальные знаки уважения, которые сразу стали предметом обсуждения в медиа. Причем традиционные средства массовой информации пытались интерпретировать знаки дружественного языка жестов с точки зрения того, как все это может повлиять на политические решения Дональда Трампа, тогда как в социальных сетях откровенно смеялись над этим зрелищем.

Трудно себе представить более разных по сути людей. Переодевшись в “политический костюм”, Дональд Трамп не оставил своих привычек шоумена и предпочтений обладателя империи недвижимости. Его любовь к внешним атрибутам власти и роскоши, стиль, временами напоминающий “наше Межгорье”, резко контрастирует с подчеркнуто сдержанной манерой самого молодого президента Французской республики. Предвыборная риторика Трампа апеллировала к национальному эгоизму, целесообразности сворачивания присутствия Америки в многосторонних международных форматах, необходимости “восстановления справедливости” как в торгово-экономической сфере, так и в безопасности (требование к союзникам увеличить оборонные расходы). В отличие от этого кампания Макрона строилась на противоположных идеях — критике национализма, преданности единой Европе и либерально-демократическому миропорядку. Даже их “прекрасные половинки” — жены с разницей в 25 лет, дополнительно подчеркивают существующую пропасть. Если старше по возрасту жена Эммануэля Макрона обеспечила ему определенную симпатию феминисток, то любовь к более молодым женщинам модельной внешности Дональда Трампа уже вылазит ему боком, в частности в судебном деле и огласке о его вероятных отношениях с порнозвездой Стефани Клиффорд. Похоже, что таких разных политиков объединяют только две вещи — ставка на харизму и мало кем ожидаемый приход на властный Олимп.

Оставим пикантные подробности внутреннего мира и экстравагантного поведения Дональда Трампа журналу “Ярмарка тщеславия” и посмотрим, дало ли ожидаемый результат заявленное наличие “алхимии” в отношениях между ним и Эммануэлем Макроном. И обусловило ли ее отсутствие в отношениях с Ангелой Меркель, а потому и менее эффектный прием в Вашингтоне сразу после ее континентального соседа, худшую результативность.

Совершенно очевидно, что Эммануэль Макрон считает себя ловким актером внешнеполитической сцены, ведь недаром 65% французов отдают ему должное именно за возвращение Франции заметной роли в мире. В прошлом году в Парижском университете Сорбонна он предложил амбициозное видение будущего объединенной Европы, но, несмотря на завершение сложных выборов и продолжительной коалициады, Ангела Меркель не дала сигнала готовности реализовывать его в франко-немецком тандеме. Пока непонятно, то ли в Берлине тщательно разрабатывают собственные планы будущего ЕС, то ли прагматичная канцлер, в отличие от коллеги-визионера, предпочитает сначала навести порядок в собственном доме, чтобы со временем распространить его вокруг. Так, уровень безработицы в Германии — на второй позиции среди самых низких в ЕС (3,5%), тогда как Франция — на шестой (8,9%); первая значительно превосходит в производительности труда, а у второй большие структурные проблемы в экономике и сопротивление общества болезненным, но крайне необходимым реформам. Возможно, это частично объясняет то, что одобрительно относятся к политике Меркель 57% немцев, тогда как к Макрону — меньше половины французов (48%). Что и говорить о замыкающем в этой компании Дональде Трампе, деятельность которого одобряют 42%, а негативно к выполнению им президентских полномочий относятся 53%!

Если к роли политического лидера Европы Ангела Меркель шла осторожно, избегая ресентиментов, путем наращивания экономической мощности и преобразования ее в политическое влияние, то заявка Эммануэля Макрона на европейское и мировое лидерство похожа на кавалерийский наскок. Моментом истины для Германии стала российская агрессия против Украины. Тогда, несмотря на всю преданность европейской конструкции, Ангела Меркель возглавила попытки ЕС утихомирить Владимира Путина, оттеснив очевидно бессильных перед такой угрозой евробюрократов. Присутствие президента Франсуа Олланда, как и название формата — “Нормандская четверка”, скорее, стали данью географии, чем стратегическим расчетам.

Попыткой повысить вес Франции на более близком интересам направлении — в Сирии — Эммануэль Макрон старался достичь, по меньшей мере, три цели. Во-первых, возглавить европейскую политику в вопросе чрезвычайно сложного конфликта. Волны беженцев послужили причиной глубокого кризиса ЕС, от которого существенно пострадала и канцлер, давшая, согласно формально заявленным ценностям Союза, приют в своей стране более чем полмиллиона сирийцев и добивавшаяся от других аналогичного поведения. Тем временем ЕС в целом и Германия в частности, не готовы принимать участие в военной компоненте. Именно поэтому Макрон решил не упустить возможность и приобщиться к удару “тройки” по объектам, связанным с производством и хранением химического оружия, ведь односторонне Франция вряд ли решилась бы на такое. В добавок к этому, в сирийских песках был развернут французский спецназ. Во-вторых, Макрон предпочел бы получить самостоятельную роль в общеевропейской коммуникации с Владимиром Путиным. Если в диалоге с Москвой Берлин занимается украинским досье, почему бы Парижу не взять сирийское? В-третьих, усилить статус глобального игрока через участие в политическом урегулировании сирийской проблемы. Впрочем, последнее пока не удалось, ведь Иран не захотел расширять “региональную тройку” (Россия, Иран и Турция), которая собиралась в Анкаре в апреле с целью “привнесения стабильности” в Сирию. Несмотря на то, что французский президент считает своей заслугой убеждение Дональда Трампа в необходимости сохранения американского военного присутствия, факты свидетельствуют скорее о том, что импульсивная заметка последнего в Твиттере в очередной раз была сглажена вразумлениями советников и людьми в форме.

Чтобы убедиться, удалось ли Эммануэлю Макрону изменить не только риторику Дональда Трампа, но и его решение относительно иранского ядерного соглашения, понадобится немного больше недели, ведь 12 мая заканчивается обусловленное им приостановление действия санкций против Тегерана. Французская инициатива предусматривает как сохранение действия соглашения до 2025 г., так и “устранение пробелов” относительно ядерных исследований, оставшихся за скобками имеющегося соглашения, реализации ракетной программы, а также деструктивного поведения Тегерана в регионе. В прошлое воскресенье Эммануэль Макрон провел часовой разговор с президентом Ирана Хассаном Рухани, убеждая последнего в необходимости сохранить соглашение, а следовательно — уступок в виде как минимум готовности его расширить. Европейские дипломаты упрекают президента Франции в определенном произволе, ведь провозглашенные в ходе встречи с американским коллегой инициативы идут значительно дальше согласованных накануне вояжа за Атлантику рамок. Предсказуемое недовольство выразили в Тель-Авиве. Впрочем, как это свойственно израильтянам в вопросах национальной безопасности, они не только подают политические сигналы. Еще во время визита в Вашингтон два месяца назад премьер-министр Беньямин Нетаньяху поинформировал Дональда Трампа об успешной спецоперации Моссада по получению многочисленной документации, связанной с иранскими ядерными исследованиями. Подождав завершения визитов в США Макрона и Меркель, чьи позиции явно его не устраивают, Беньямин Нетаньяху провел публичный брифинг, на котором разоблачал обман Ирана в вопросе содержания своей ядерной программы, а также доказывал, что иранцы планировали ее продолжение. Накануне ключевого решения этот перформанс может стать необходимым аргументом для Дональда Трампа, который постоянно публично заявлял, что соглашение является “худшим за все времена” и должно быть расторгнуто. В отличие от своих более умеренных предшественников, с таким мнением соглашаются недавно утвержденный госсекретарь Майк Помпео и советник по вопросам национальной безопасности Джон Болтон.

“Иран не должен получить ядерное оружие. Ни теперь. Ни через пять лет. Ни через 10 лет. Ни-ко-гда!” — по крайней мере этот пассаж из выступления французского президента перед обеими палатами Конгресса США не противоречит политической философии, точнее — инстинктам Дональда Трампа. Совершенно очевидно, что настоящий Макрон — не тот, который демонстрировал рапорт в ходе встреч с Дональдом Трампом, а тот, который обращался с панегириком либерально-демократическому порядку перед конгрессменами и всем миром. Сам оратор подчеркнул историческую незаурядность события тем, что вспомнил выступление основателя Пятой республики генерала Шарля де Голля в этом же месте аккурат 58 лет назад. Вряд ли предупреждение “у нас нет планеты “Б” (Другой. — А.Х.)” убедило Трампа, что изменение климата не является выдумкой, а вызвано антропогенными факторами, потому Соединенным Штатам нужно вернуться к выполнению Парижского соглашения. То же самое можно сказать и о призыве отказаться от изоляционизма и национализма, ведь “закрытие дверей перед миром не остановит его эволюцию”. Критические относительно мировоззрения Трампа формулировки из речи и защита либеральных ценностей вызвали овации американских законодателей, особенно представителей демократической партии. Впрочем, лидер республиканского большинства в Палате представителей Кевин Маккарти не увидел особых разногласий, более того, по его мнению, Макрон сказал, что “верит в свободную и справедливую торговлю. Именно этого хочет и президент Трамп”…

Собственно, вопрос тарифных барьеров, который может послужить причиной торговой войны между ЕС и США, был одним из самых острых в досье Ангелы Меркель в ходе ее визита в Вашингтон. Соединенные Штаты — один из ключевых торговых партнеров ЕС: в прошлом году объем взаимного оборота товаров составил 632 млрд евро. Американский президент неоднократно высказывал недовольсто отрицательным торговым сальдо с другими странами мира в целом и ЕС в частности. В этой критике Германия занимает видное место не только потому, что является шестым по экспорту и пятым по импорту крупнейшим партнером, а, собственно, потому, что имеет огромный профицит общего торгового баланса на уровне 7,8% ВВП, или 287 млрд долл. Итак, исправляя эту “несправедливость” со стороны других партнеров, в начале марта Дональд Трамп принял решение ввести защитные импортные тарифы на сталь (25%) и алюминий (10%). При этом он уже вывел из-под действия этих тарифов крупнейших поставщиков указанной продукции в США — своих непосредственных соседей, членов Североамериканской зоны свободной торговли (Канаду и Мексику), и это при том что доля их экспорта стали достигает 26%, алюминия — 40,6%! На Германию же приходятся 4% и 2,4%, соответственно. Ограничения ударят по немецкому автомобилестроительному бизнесу (более 20% экспорта в США) и производителях станков, машин и оборудования. Пострадают и Франция с Италией, ведь в прошлом году они экспортировали только алюминия на более чем полмиллиарда долларов.

Хотя канцлеру ФРГ не удалось получить от Дональда Трампа публичного заверения, что ЕС будет исключен из тарифных ограничений, администрация США все же перенесла срок их введения с 1 мая еще на месяц. Похоже, бизнес- манеры Трампа, заключающиеся в агрессивном, непропорциональном давлении на партнера ради получения максимальных уступок, стали обычной практикой. Время покажет, насколько могут быть уступчивыми европейцы в вопросах защиты своих экономических интересов. Пока ковбойский стиль не повлиял на скорость доведения Германией затрат на оборону до установленных в НАТО 2% ВВП, о чем также шла речь во время бесед. Неизвестно также, завершится ли воинствующее давление на Пхеньян мирным урегулированием ракетно-ядреной проблемы КНДР, попытки достичь которого Трампом положительно оценила Ангела Меркель.

Несмотря на намерения президента Франции и канцлера Германии продвинуть европейскую повестку дня в Вашингтоне, большого успеха они не достигли. Этой цели не поспособствовали нарочито дружеские отношения Макрона и не помешали показательно деловые, если не сказать — прохладные, отношения Меркель с Трампом. Некоторое расхождение с общеевропейской позицией в вопросе Ирана свидетельствует, что в домашних — европейских — делах все более заметными становятся проявления конкуренции, обусловленной желанием Эммануэля Макрона обеспечить лидирующую роль своей стране. Его попытки усилить заметность на международной арене, в частности в Сирии, стать соединительным звеном ЕС с Владимиром Путиным и Дональдом Трампом, возможно даже за счет ослабленного выходом из Союза Соединенного Королевства, пока не реализовались. Следовательно, пока эти трое будут находиться на своих должностях, мы будем наблюдать попытки сбалансировать интересы и амбиции, поскольку, несмотря на очевидную взаимозависимость между США и ЕС, больше всего ее пока ощущает только последний.

Александр ХАРА