Если говорить достаточно много,

то делать уже вроде как ничего и не надо.

Линда Грейс Хойер

Если прислушаться, то в атмосфере вокруг нашей газотранспортной системы (ГТС) все отчетливее звучит: транзит российского газа в Европу по украинской трубе — это не только залог энергетической и экономической безопасности, это и весомый предохранитель, сдерживающий прорыв возможных агрессивных действий Российской Федерации. И коль скоро транзита не станет, а именно такую перспективу (чего нельзя допустить) уже к 2020 г. угрожает реализовать РФ, то эта препона дальнейшей эскалации двусторонних отношений, а значит, и подрыву безопасности исчезнет.

Ситуация почти патовая со всех точек зрения, и очень мало времени на ее исправление: к
2020 г. вряд ли удастся полностью перейти на самообеспечение страны природным газом, а полное отсутствие транзита создаст трудности и для реверса природного газа через нашу западную границу. Все будет зависеть от того, как мы сумеем обустроить дальнейшую судьбу нашей ГТС.

Вклад газотранспортной системы в экономику страны пока огромен — ежегодные поступления в государственный бюджет от транзита российского газа превышают 2 млрд долл.

Для сравнения: от МВФ за последний год Украина получила 1 млрд долл., причем с учетом жесткого требования повысить цену газа для бытовых потребителей до уровня импортного паритета, что неизбежно вызвало бы повышение цен в нынешнем отопительном сезоне на 14—18%.

Однако начиная с 2014-го перед нами реально возникла проблема, как сохранить хотя бы часть газотранспортной системы. Российская Федерация настойчиво и пока успешно продвигает идеи строительства обходных газопроводов, то есть газопроводов, обходящих территорию Украины. Да, какая-то часть транзитных потоков российского газа останется в Украине и после завершения строительства “Северного потока-2” и “Турецкого потока-1”. Например, в соответствии с проведенными в 2017 г. исследованиями немецкого института EWI, в 2030-м украинская ГТС будет транспортировать 25—30 млрд кубометров российского газа в год (Impacts of Nord Stream 2 on the EU natural gas market, EWI). Понятно, что это смехотворный объем для системы, технологическая мощность которой в западном направлении в
настоящее время составляет 120 млрд кубометров.

История украинской газотранспортной системы, по сути, начинается с 1948 г., когда был построен первый магистральный газопровод Дашава—Киев, и именно Украина экспортировала газ. Сейчас наша ГТС — одна из наибольших систем в мире. В ее составе более 38,5 тыс. км магистральных газопроводов, 72 компрессорные станции (КС), 702 газоперекачивающих агрегата (ГПА).

Проанализируем, что мы должны и можем сделать, чтобы сохранить место и роль украинской ГТС в снабжении Европы природным газом, а значит, и в обеспечении безопасности нашей страны и поддержании ее экономической эффективности.

Остановимся на четырех основных, по нашему мнению, составляющих этой проблемы:

— геополитика;

— партнерство;

— техническое состояние ГТС;

— адаптация газотранспортной системы к новым условиям эксплуатации.

Геополитика

Украинский истеблишмент очень обрадовался и вздохнул с облегчением после принятия в США закона “О противодействии противникам США посредством санкций”. Вспоминаются слова классика: “Европа нам поможет”. Но это не совсем так. И здравомыслящие люди, в частности Алан Райли, прямо говорят: “Украинцы должны понимать, что в блокировании этого проекта нельзя полностью полагаться на ЕС и США. Такая стратегия будет большой ошибкой” (Алан Райли “Остановить “Северный поток-2”: почему Украина не может полагаться на ЕС и США”).

И тут мы должны честно себе признаться, что наша хаотичная и, зачастую, бессистемная деятельность создает информационный шум, но не приносит весомых результатов. Есть ряд вопросов, на которые у нас и, как нам кажется, у общества в целом нет ответов.

Основные из них:

— кто в стране (ведомство, ответственное лицо) отвечает за планирование и координацию работы всех государственных организаций и учреждений по противодействию сооружению обходных газопроводов;

— существует ли программа таких действий (открытая или закрытая);

— кто отвечает за то, как координируется и как ведется информационная политика, особенно за рубежом;

— как организована работа с европейскими институтами (парламенты, исполнительные органы и, что еще более важно, общественные организации);

— обеспечено ли бюджетное финансирование противодействия строительству обходных газопроводов, в том числе найма лоббистских и консалтинговых структур за рубежом?

“Нафтогаз Украины” заказывает ряд работ, в том числе нанимая лоббистские структуры за рубежом. Однако мы не видим существенных результатов, а именно — серьезных профессиональных исследований прежде всего признанных европейских мозговых центров, которые бы обоснованно, опираясь на факты, доказывали наличие тех рисков и проблем, которые возникнут в случае строительства “Северного потока-2”. В итогекоэффициент полезного действия из-за бессистемности и хаотичности большинства из них удручающе мал. В то же время “Газпром” активно заказывает и финансирует такие исследования.

Без стратегической координации не могут разрозненные действия президента, отдельных народных депутатов, Кабинета министров, “Нафтогаза Украины” привести к кардинальному решению данной проблемы. Стране необходим государственный орган (должностное лицо) с достаточно серьезными полномочиями, который и отвечал бы за реализацию государственной политики в энергетической безопасности, в том числе по противодействию строительству обходных газопроводов. Такая должность уже была в Украине, и, по нашему мнению, она не была бесполезной.

Партнерство

Мы, наконец, переходим от разговоров о необходимости поиска иностранных партнеров в управлении украинской ГТС непосредственно к делу. Прежде всего, проясним нашу позицию. Специалисты ПАО “Укртрансгаз” в состоянии эффективно и надежно управлять газотранспортной системой. И, с точки зрения внедрения рыночных механизмов, мы не плетемся в хвосте. Даже по оценке секретариата Энергетического сообщества, украинский оператор ГТС за три года (2015—2017) сделал значительно больше, чем операторы ряда соседних европейских стран — членов ЕС.

Вхождение иностранного партнера (партнеров) в управление украинской ГТС обусловлено необходимостью: наладить сотрудничество между европейскими операторами и “Газпромом” именно на украинском маршруте; подтвердить (и для “Газпрома” в том числе) надежность украинского маршрута; обеспечить заинтересованность функционеров ЕС в сохранении транзита природного газа через Украину.

И, конечно, желательно при этом, чтобы Украина имела определенные гарантии по минимально необходимому объему транспортировки российского газа в Европу после 2019-го, хотя бы 40—60 млрд кубометров в год в западном направлении.

Так что партнер нам нужен. Вопрос: какой!? По состоянию на 10 февраля 2018 г. на объявление Кабмина Украины о поиске иностранных партнеров откликнулись, по словам вице-премьера В.Кистиона, десять фирм.

Отдавая должное каждой из них, все же отметим очевидные предпочтения. Прежде всего, это словацкий оператор Eustream и итальянский Snam. Словацкий оператор принимает транзитный российский газ из украинской системы, а итальянский оператор транспортирует этот газ дальше в Италию. Так что именно эти операторы физически связаны с украинской системой, что очень важно.

Кроме того, Словакия существенно теряет при сокращении транзита через украинскую ГТС, так как уменьшается транзит газа и через ее территорию. Так что мы вправе рассчитывать на поддержку в этом вопросе Словацкой Республики.

Также необходимо отметить и тесные связи Eustream и Snam с “Газпромом”. В данном случае это позитивный фактор, так как это может обеспечить лучшие позиции в переговорах.

Кроме этого, есть еще одна очень весомая причина — возможность реализации с использованием украинской ГТС и других проектов, повышающих ее загрузку. Например, Eustream является инициатором (промоутером) реализации газопроводного проекта Eastring — проекта по транспортировке 20—40 млрд кубометров природного газа в год из северо-западной Европы на Балканы (в Турцию) и в обратном направлении. Основной рабочий вариант этого проекта сейчас — строительство 1200 км магистрального газопровода через Румынию. В случае прихода Eustream в качестве партнера для управления украинской ГТС, для целей реализации данного проекта возможно задействовать и украинскую систему. Один из таких вариантов уже предложен к рассмотрению словацким оператором.

Во всяком случае, это уже повод (серьезное предложение) для переговоров.

Кроме консорциума Eustream—Snam, в перечне перспективных партнеров есть и другой консорциум — Gasunie—GRTgaz. Отметим, что GRTgaz эксплуатирует сопоставимую с украинской ГТС, а вместе они управляют более чем 48 тыс. км газопроводов.

Еще одним перспективным претендентом на партнерство является оператор польской ГТС — компания Gaz System. В пользу этой компании: запланированное строительство нового интерконнектора Польша—Украина, поставки североамериканского сжиженного природного газа в польский терминал в Свиноуйсьце и возможный его транспорт в западноукраинские подземные хранилища газа (ПХГ). Мы также не исключаем появления в этой связке финансовых компаний из США. Это значительно усилит наши шансы на введение американцами реальных санкций против “Северного потока-2”. Хотя очень трудно оценить, какой будет реакция наших европейских партнеров на возможное участие в управлении ГТС Украины американских компаний.

Следует учитывать, что операторы европейских ГТС не покупают газ, они продают услуги по его транспортировке. Но за некоторыми из них стоят крупные газотрейдеры. Например, Engie — собственник GRTgaz (Франция), ENI — тесно связанная с итальянской Snam. Эти факторы также должны учитываться при выборе иностранного партнера.

В то же время хотим отметить, что нам не нужны совместные предприятия, создаваемые только для обмена опытом, консультирования и представительских функций. Выбранный нами партнер должен взять на себя часть ответственности за будущую судьбу украинской ГТС.

В начавшемся переговорном процессе очень важно участие Еврокомиссии как равноправного участника всех действий по отбору возможных партнеров.

Решение по выбору партнера Украине нужно принимать очень быстро. Ведь страну интересует не процесс, а результат. Напоминаем, времени у нас осталось очень мало — в 2019-м истекает контракт на транзит российского газа через украинскую ГТС.

Для обеспечения успеха необходимо также ускорить процесс “анбандлинга” (отделения оператора ГТС от “Нафтогаза”). По нашему мнению, затягивание процесса отделения ГТС связано с тем, что идет борьба за использование доходов за транзит. Ведь еще совсем недавно, а может быть, и сейчас около 70% из средств, получаемых за транзит, “Нафтогаз” тратил на иные (помимо ГТС) цели.

Кроме того, ни о каком “ограниченном операторе ГТС” (предложение консультантов “Нафтогаза” на период до 2020 г. — оставить хранение в ПХГ и сервисные функции в “Укртрансгазе”) не следует говорить. Сразу после завершения Стокгольмского процесса новому оператору — ПАО “Магистральные газопроводы Украины” (МГУ) — необходимо передать все активы, обеспечивающие как транспорт газа, так и его хранение в ПХГ, а также сервисные функции. Именно иностранные партнеры должны впоследствии определить, нужны ли им и в каком объеме украинские подземные хранилища. Для обеспечения надежности транзита обязательно потребуется как минимум одно ПХГ на западной границе Украины мощностью хранения в 2—4 млрд кубометров.

14 февраля 2018 г. Кабмин принял решение о передаче МГУ после завершения арбитражного процесса по “транзитному” контракту в Стокгольмском арбитраже всех перечисленных выше активов. Было бы также целесообразным сразу после завершения этого процесса передать контракт на транзит российского газа через украинскую ГТС на МГУ. Если этого не произойдет, то о независимом операторе ГТС можно будет только мечтать.

Техническое состояние ГТС

Украинской ГТС в ее современной конфигурации уже более 50 лет. Система стареет. Этот факт активно пользуют наши конкуренты и противники, которые убеждают европейских партнеров в ненадежности транспорта газа через украинские газопроводы. Чего стоит одно только утверждение о том, что “Северный поток-2” сэкономит европейцам 1 млрд долл. в год по сравнению с транзитом через Украину.

По данным “Газпрома”, цитируемого российским агентством “Интерфакс”, на встрече с инвесторами 6 февраля 2018 г. в Нью-Йорке финансовый директор компании “Газпром” Андрей Круглов заявил, что ввод в эксплуатацию газопровода “Северный поток-2” должен увеличить прибыль и свободный денежный поток “Газпрома” более чем на
1 млрд долл. в год.

Кроме того, как уже заявлял “Газпром”, даже полный тариф “Северного потока-2” (с учетом инвестиционных затрат) будет на треть ниже применяемого “Газпромом” тарифа на транспортировку через Украину за счет более короткого транспортного плеча и более высокого давления в системе.

Говоря об украинской газотранспортной системе, заместитель председателя правления “Газпрома” Александр Медведев заявил: “Украинский коридор может функционировать только благодаря тому, что загружен не на 100%” (13-й ежегодный День инвестора организовал и финансировал “Газпром” 6 февраля 2018 г. в Нью-Йорке (США). Он также привел оценку консалтинговой компании Mott MacDonald, согласно которой Украине необходимо вложить в модернизацию своей системы 4,8 млрд долл. за семь лет, “при этом фактически Киев инвестирует в 5—7 раз меньше”.

Объективности ради следует отметить, что капитальные затраты на “Северный поток-2” достигают 8 млрд евро, то есть вдвое больше, чем определенные Mott MacDonald расходы на модернизацию украинской системы, при том что мощность украинской ГТС (на выходе) в три раза выше.

Вот почему очень важно вести целенаправленную информационную работу по убеждению иностранных партнеров Украины в достаточности наших усилий по обеспечению надежности украинской ГТС. Необходимо организовать ряд информационных мероприятий в странах ЕС для обнародования информации о том, что предпринимается для обеспечения надежности и эффективности работы украинской ГТС. И об этом надо не только говорить — это необходимо делать.

Нужно прекратить политическую войну на внутреннем газовом фронте и начинать активные скоординированные действия на международном.

Сейчас “Нафтогаз” выделяет явно недостаточно средств для ремонта и модернизации ГТС. Чего стоит только сравнение экологических характеристик и затрат топливного газа на транспорт 1000 кубометров газа на КС “Славянская” (выход “Северного потока-1” с территории РФ) и примерно сопоставимых по производительной совокупности газопроводов Уренгой—Помары—Ужгород (УПУ) и “Прогресс” украинской ГТС. По данным ПАО “Укртрансгаз”, удельные выбросы оксида азота (NOх) по системе УПУ—”Прогресс” в 8,69 раза больше, чем на КС “Славянская”, по выбросам углекислого газа (СО2) — в 6,33 раза больше, а по удельным затратам топливного газа — превышение в 5,18 раза.

Процесс модернизации систем газопроводов требует значительных средств и времени. Существенная часть этого времени уже упущена.

Адаптация ГТС к новым условиям эксплуатации

К сожалению, чтобы мы ни предпринимали, добиться более чем 50-процентной загрузки нашей системы (даже с учетом транзита в 40—60 млрд кубометров в год) вряд ли удастся. Вот почему очень важно уже сейчас разработать и принять план адаптации ГТС. Это и переход на сжиженный газ там, где нерентабельно поставлять потребителям газ по трубопроводам, и вывод из эксплуатации ряда газопроводов и компрессорных станций, и ряд других мероприятий.

По нашей информации, такого плана в “Укртрансгазе” нет. Его надо срочно готовить. Если в 2018 г. не удастся остановить строительство “Северного потока-2”, то уже начиная с 2019 г. надо вкладывать средства в подготовку к эксплуатации нашей ГТС в усеченном варианте. Это наверняка обойдется в сотни миллионов долларов.

Увеличению загрузки украинской ГТС должно послужить и кардинальное увеличение внутренней добычи украинского газа, причем не на 4%, а на 10—15% ежегодно. Необходимо привлечение в газодобычу мощных частных компаний с большим опытом работы в похожих условиях и существенных инвестиций. Назрело революционное упрощение разрешительных процедур и бизнес-процессов. Необходимы прозрачная конкуренция и жестокая борьба с коррупцией.

***

Суммируя все вышесказанное, можно утверждать, что мы оказались у последней черты. По данным российских источников, реальное строительство “Северного потока-2” и второй нитки “Турецкого потока” должно начаться в третьем-четвертом кварталах 2018 г. Это весь отрезок времени, который нам отпущен, чтобы переломить ситуацию. Потом мы сможем только сетовать на упущенные возможности и заниматься “любимым” занятием — поиском виновных.

Леонид УНИГОВСКИЙ, генеральный директор ООО “Нефтегазстройинформатика”, д.т.н.

Александр ДОМБРОВСКИЙ, народный депутат, и.о. председателя комитета Верховной Рады Украины по вопросам ТЭК, ядерной политики