Заместитель главного редактора Страны Светлана Крюкова рассказала в Facebook, как Игорь Коломойский общается с генеральным директором 1+1 Александром Ткаченко.

“И вот однажды звоню я Коломойскому. Хочу взять интервью, а он не дает по обыкновению.

Отшучивается. Потом о погоде поговорили, о лебедях на Женевском озере. И тут Коломойский делает паузу в разговоре и говорит “Будьте на связи”. Отводит мобильный в сторону и на втором, стационарном телефоне включает на громкую связь какого-то человека. Незнакомец, судя по тону, обделался еще до начала диалога. Коломойский это чувствует, ему нравится, он смакует и входит в раж.

Дальше — больше. Он начинает словесно пинать этого человека как последнюю марамойку. Как уличную собаку. Как человека без гордости, без статуса, без опыта, без яиц, да что там — без пола. Он обкладывает его трехэтажным матом, он унижает его от А до Я.

Тот проглатывает и робко отвечает “Да, Игорь Валерьевич”. На третьей минуте этой порки я не выдерживаю и говорю в трубку “Сори, но можно я не буду свидетелем этих ваших интимных отношений?”. Коломойский резко переключается на мобильный и коротко бросает “Минуту”. Еще какое-то время он ничтожно сошает незнакомца. Ему приятно, что я слушаю. Олигарх делает это с удовольствием. Любой нормальный человек на первых десяти секундах послал бы “нах..Й”. Этот, стойкий солдатик, выдержал десять, а под конец извинился, наверное заплакал, и скромно сказал, что наберет, и отчитается, как все исполнил.

Долбоеб, — резюмировал Коломойский, когда наконец-то вернулся к нашему разговору. “Долбоебом” оказался Александр Ткаченко, генеральный директор “1+1”.

Сперва я хотела написать пост о гаденьком сюжете, которые “плюсы” выпускали об отъезде Гужвы — в лучших традициях порохоботства (и про русский мир, и про агентом кремля — все как положено). Потом я хотела написать о бесхарактерных ведущих, читающих с суфлера любую чепуху, которую им пишет редактор. Потом я думала написать о Коломойском, который сдал телеканал в аренду Банковой как нелюбимую женщину, которую он разлюбил, и теперь ничего не остается как посутенерить, и выжать из нее остатки молодости и таланта. Еще я думала написать мазохисту-тихушнику Ткаченко — урезонить его, напомнить, что ведь мы, мы же писали честные материалы. Когда атаковали канал, когда заводили уголовные дела на журналистов. Мы были солидарны. Там работают много достойных людей, и наверное сейчас им стыдно за своё импотентное начальство. А потом я подумала: о чем можно разговаривать с человеком, который позволяет с собой ТАК говорить?”

В ответ на этот пост Александр Ткаченко находящийся в Осло написал в Facebook:

“Прочитал пост Крюковой о том, какой я ничтожный в разговоре с олигархами. И вот о чем подумал.

Ответить как мужчине — не могу, придется — как журналисту, точнее как как бы журналисту.

Потому что кичиться своими знакомствами с олигархами и потом это выдавать за новости- это такого себе качества расследовательская журналистика. Получать деньги из неизвестных как бы источников, которые на сам деле всем известны — это дважды врать, и претендовать после этого на звание честных и незаангажироанных СМИ — не стоит.

Тем более рассчитывать на поддержку коллег. Может быть для Светланы и будет новостью, но я и понятия не имею о каком сюжете про Гужву идёт речь. Потому что принципы редакционной политики для меня и коллег в ТСН не пустой звук и это доказано годами работы. И ценности тоже.

Поэтому если такой разговор и был с ИВК, и вы стали его свидетелем, спросите про десятки других “бесед” и нецензурных выражений с моей стороны, свидетелями которых вам не довелось быть. Вы ж с ним на “короткой ноге”. И напишите две точки зрения. Если вы считаете себя журналистом, а скандалы в чужих домах позволяют вам делать “глубокомысленные выводы с претензией на морализаторство.”