В 1990-2002 годах жила в США, работала тренером, после чего вернулась в Россию. В 2007-м стала депутатом Госдумы от “Единой России”, в 2011-м и 2016-м — переизбиралась на новый срок. В парламенте голосовала за самые странные законы, а пару недель назад входила в комиссию, которая рассматривала обвинения в домогательствах к журналисткам депутата ЛДПР Леонида Слуцкого. Комиссия не нашла нарушений в поведении Слуцкого, а Роднина заявила: “Если это [обвинение] самое большое достижение в их журналистской деятельности, то что тут можно сказать?”.

Александр Головин встретился с Родниной, чтобы понять, зачем великой спортсменке все это нужно.

— Вы депутат парламента страны, которая находится в сложных отношениях с США. Они наш геополитический враг. Вы голосуете за законы, которые ограничивают деятельность американских граждан в России. При этом как минимум прошлый Новый год вы провели на Гавайях. Вам не кажется это лицемерием?

— Кажется лицемерием, когда мы занимаемся вшивым патриотизмом. Когда начинаем кидаться лозунгами, что этот враг, а этот не враг. Патриотизм заключается не в том, где я провожу время, — это зависть. Не в том, на чем я езжу и где живу, — тоже зависть. Патриотизм — это твои поступки и дела. И те решения, которые принимаешь.

— Вы приняли решение и проголосовали за закон Димы Яковлева. Зачем?

— Существовала торговля детьми. Я работала в Америке 10 лет и видела, во что это превращалось. Нам даже предлагали принять в этом участие.

Мы же не отказываем в усыновлении в Европу (Россия отказывает в усыновлении любым одиноким кандидатам из стран, в которых признаются однополые браки, например, Франции, Великобритании, Испании, Канаде, Норвегии — Sports.ru). Просто Америка — единственная страна из тех, куда уезжали дети, кто не подписал международную конвенцию. Она пренебрегала всеми международными правилами, которые касаются усыновленных детей. Как только ребенок попадал в Америку, он сразу менял гражданство, имя и фамилию. Если о всех усыновленных в остальные страны каждые полгода в посольство приходит отчет, то в случае Америки нет.

Мало кто знает, но из-за этого с 2010-го по 2011-й мы на целый год прекратили адаптацию детей (усыновление — Sports.ru) в США. Потом все-таки подписали двустороннее соглашение. С первых же месяцев оно стало без конца нарушаться. В итоге приняли закон.

— Так и не понял — в чем заключалась торговля?

— Наши торговали. По российскому законодательству в первую очередь за границу брали детей-инвалидов. Знаете, сколько истинных инвалидов из тех 60 тысяч, которые были адаптированы в Америку? Менее пяти процентов. Остальные шли под видом инвалидов. Это очень просто. Если ребенок появляется в детском доме, значит, что-то случилось с родителями. Или их лишили прав, или они алкоголики, бездомные. А когда ребенком не занимаются, у него идет отставание в развитии. Вот всем детям и ставили диагноз.

Детский дом в Ростове-на-Дону, 2012 год

— Что плохого, если даже не инвалид находил семью в США?

— Ничего плохого. Я просто говорю, что нам не дают отчет. Посмотрите, какое количество издевательств там происходило над этими детьми. Родители начинали меняться ими. Я не говорю, что это повсеместно. Но таких случаев было очень много. И о них нам не сообщали, потому что ребенок терял гражданство. Работники посольства не допускались на суды, которые шли по вопросам адаптированных ребят. Контроль над ними оказался почти невозможен, в отличие от других стран.

— Разве в России ситуация с издевательствами не хуже?

— Это есть, да. Но разве торговать своими детьми хорошо?

— Я не вижу торговли. Дети обретали семью. Какая разница где.

— Не видите? А я приведу пример американских соседей. Они захотели взять двух детей. Летали, знакомились. И когда приехали наконец забирать их, им говорят: “Не дадим, потому что у них есть сестра”. Закончилось тем, что соцработники взяли деньги и с большим удовольствием всех троих отправили в Америку. Для кого-то это оказался бизнес.

— Плохо, что вместо двух детей забрали трех?

— Это хорошо. Только почему работники соцслужб взяли деньги?

— Потому что у нас бюрократия и многие вопросы решаются так.

— Это не бюрократия. Вы мне тут сказки не рассказывайте. Работники заранее знали, что если три ребенка, а просят двух, то отдать не получится. У нас по закону братьев и сестер в детских домах разлучать нельзя. Значит, показывая двух детей, они сознательно умолчали о третьем. Это называется вымогательство.

— Так это же проблема внутри России.

— Да. А в Америке на суды не допускают, дети гибли, их передавали друг другу. Мы должны иметь информацию. Это же наши граждане.

— Какой процент усыновленных русских детей гибнет в России и Америке (в России — около 1200 случаев в 1991-2006 годах или 1500 в 1996-2012 годах на более 100 тысяч усыновлений. В США — 20 случаев на 60 тысяч усыновлений в 1991-2015 — Sports.ru)?

— У меня такой информации нет. Но если мы играем по международным правилам, давайте играть вместе. Тем более США больше всех кричат о международных правилах. Мы же не ставим сейчас этот вопрос по отношению к Италии или Германии. Не спрашивали себя почему? Или просто мы такие плохие и не любим Америку?

— Кажется, что да. Когда началась жесткая конфронтация, тогда и приняли закон.

— Потому что Америка не выполнила те требования, которые предъявляются странам, усыновляющих наших детей.

— Политической составляющей не замечаете?

— Она была. И почему ее все увидели — в США появился закон Магнитского. Он политичный. До этого существовал закон Джексона-Вэника, который должен был отлетать, когда Россию приняли в ВТО. Но не могли же они просто так это оставить. Возник акт Магнитского.

Барак Обама подписывает “Акт Магнитского”

— И закон Димы Яковлева — это некий ответ?

— Конечно. Это и стало ошибкой, что приняли в такой момент. Хотя законы по детям лежали давно. Три закона. Спросите у коммунистов. Внесли в Думу, рассматривали. Какие-то даже в первом чтении. Просто их не принимали. А потом случился закон Магнитского, который подтолкнул нас к более быстрому принятию. Но снова не забывайте, что еще до Магнитского мы целый год туда не адаптировали детей.

— На “Медузе” вышла статья про ребенка, который находился в процессе усыновления, но приняли закон, и его до сих пор не усыновили.

— “Медуза” только этим и занимается.

— Враньем и провокацией?

— Нет. У вас чуть что — сразу провокация. Просто так работают СМИ.

— Но такой случай был?

— И не один. Это тот вопрос, который чаще всего обсуждаются между нашими парламентариями.

— Вы считаете, что нет ничего страшного в том, что ребенок потерял надежду на американскую семью?

— Безобразие, когда у ребенка нет семьи. Какая она: американская или российская — другой вопрос. Но то, что нет семьи — катастрофа. Мы вообще единственная страна, в которой существовало понятие социальный сирота. Единственная, которая на сегодняшний день отдает белых детей в другие страны.

— Потому что сами не в состоянии решить вопрос.

— Значит, надо принимать меры. И когда мы принимали тот закон, то сразу пакетом внесли и другие. Знаете какие?

— Какие?

— Ну вот, видите. У вас есть наезд по поводу решения, а что мы попутно принимали, вы не знаете.

Марш против запрета на усыновление детей американцами

— Давайте по цифрам. Было 60 тысяч детей в детских домах. Ситуация улучшилась?

— Конечно. Почти вдвое сократилось это количество. Сейчас стало намного проще в плане бюрократизма. Раньше выдвигались очень высокие требования — здоровье, достаток, количество жилплощади. Сейчас проще. Во-вторых, люди получают пособия на адаптированных детей. Отдельно идут дети-инвалиды. На них и другие пособия, и они стоят первые в очереди по медицинскому обеспечению. Сделано на самом деле очень много.

— После принятия закона в Москве прошел “Марш против подлецов” и ваш портрет оказался в мусорном баке. Вы расстроились тому, что его несла “не яркая личность, а тетка из очереди”. Жалели потом о высказывании?

— Нет. Я что-то неправильно сказала? Несла действительно тетка из очереди, которая сама по ТВ сказала: “А я возьму эту, потому что она известнее”.

— Ваше высказывание разве достойно депутата?

— Вы москвич? Тетка из очереди — чисто московское выражение. Это не оскорбление. Раньше в очередях кто стоял? Те, которые карточки на питание не получали. Это значит простой народ.

— А вы хотели, чтобы кто?

— Просто, если она за меня схватилась, чтобы прославиться, у меня была возможность ее опустить.

***

— Вы ретвинули такую запись: “О. Бисмарк сказал: “Войны выигрываются и проигрываются за школьными партами”. А китайцы добавляют: “Если вы хотите победить врага, воспитывайте его детей”. Какая страна воспитала вашу дочь?

— Америка. Но все как-то забывают, что у ребенка два родителя.

— Намекаете, что это не ваша вина?

— Частично моя, частично не моя. Это было и желание ее отца, которое учитывается при воспитании ребенка.

— Существовала возможность забрать Алену в Россию?

— По решению суда до 18 лет она не могла въезжать в нашу страну. Это требование отца.

— А после 18?

— Тогда она уже закончила школу, училась в университете.

— В Россию не хотела?

— У нее английский язык. Сказала: “Сначала хочу получить образование на том языке, на котором общаюсь”. После окончания учебы работала в Russia Today. Единственная из наших — у Алены есть и гражданство России — попала в список Forbes, как молодой журналист, освещающий политику.

— Патриот какой страны ваша дочь?

— Не знаю. Такой вопрос ей не задавала. Стараемся не обсуждать политику, потому что все время начинается конфликт. Чтобы их не возникало, есть темы, которые обходим. У нее свои взгляды. Я их уважаю. У меня свои — она тоже их уважает.

— Она говорит: “Мама, ты голосуешь за плохие законы”?

— Бывает. Или просит объяснение, почему мы за это проголосовали или отклонили.

— Не говорила, что ей за вас стыдно?

— Нет. Но я могу сказать, что меня все годы этим укоряют. Что у меня есть дочка, которая живет там с 4 лет, когда никакой государственной Думы не существовало. И ей без конца напоминают, кто ее мать и чем она занимается.

— Не кажется странным, что вы ретвитнули запись про войны, которые выигрываются и проигрываются за школьными партами, при этом Алена получила образование в Америке, и она американка?

— И что? Хотите сказать, что она враг стране или мне?

— Из этой записи следует вывод, что в том числе из-за вас мы проиграем войну.

— Глупость какая. Что же вы так примитивно рассуждаете. Меня это умиляет. Тогда лучше не читайте Бисмарка.

Вывод в том, что надо воспитывать поколение. Это не значит, что оно должно быть только патриотичным. Воспитанное поколение — это когда каждое новое поколение ведет нас вперед. Это прогресс, наука, экономика. Нам, пожилым, больше всего интересно, когда молодежь состоявшаяся и образованная. Я не смотрю на это как на войну. А вы смотрите как на применение силы друг против друга.

— Если не у вас, а у десятков тысяч обычных людей дети будут учиться в Америке и там останутся, что вы скажете?

— По крайней мере, государство сэкономит деньги. И они пойдут на другого ребенка. Во-вторых, по многим знаниям мы пока не успеваем, у нас нет этих знаний. И наша задача, чтобы ребята их там получили и приехали сюда. Поэтому в прошлом году мы приняли законы, которые очень быстро признают любое иностранное образование. Раньше с дипломом зарубежного университета надо было оббегать все круги ада. Сейчас все намного проще. Мы должны делать так, чтобы специалисты, которые когда-то туда уехали, возвращались. Дать им зарплату выше, работу интереснее.

— Если они не приедут, как ваша дочь — это плохо?

— Ничего страшного нет. Но нам самим надо стараться нести наше образование по свету, чем долго занимался Советский Союз. То количество специалистов, которых мы подготовили в Азии, Африке и Европе — это наше.

— Алена хорошо говорит по-русски?

— Хорошо. И еще на пяти языках.

— Вы рассказывали, что с братом из Москвы она общается на английском. Почему?

— Легче. Молодежь. Они так быстрее находят общий язык. Помню момент, как объединились против меня в надежде, что я не понимаю, о чем говорят, и переходили на английский. Где-то это уже и привычка.

— Внутри вас нет обиды, что дочь в Америке? Что в фейсбуке она пишет, как прочитала всего Гарри Поттера, а не книги Носова, о которых вы делаете ретвиты?

— Нет, это не оскорбляет. Каждое поколение живет своей жизнью. Почему я должна навязывать свое? Моя задача была поднять детей, вырастить, дать образование. Дальше каждый стоит на своих позициях. Наверное, тогда и появляются интересные люди. А не когда они зависят от взрослых и смотрят на жизнь глазами взрослых. В этом, кстати, проблема нашего образования. Петр Первый ввел муштру и зубрежку. А хотелось бы больше свободы. Чтобы учитель, если ты отвечаешь не так, как он преподавал, не понижал оценку.

— Давайте еще раз и прямо. Нет ничего плохого в том, что дочь члена российского парламента живет в стране-сопернике?

— А что здесь такого? Она там живет с 1990 года. Не я разваливала Советский Союз. Я же не виновата, что ту страну, за которую воевали мои родители, за которую я выступала, взяли и профукали.

— А если бы не профукали?

— Вернулась бы в Россию раньше. Контракт был на два года, но затянулся на 10 лет.

***

— Читаете статьи Алены?

— Частично. Мой английский не настолько хорош.

— Она писала, что в России есть “атмосфера страха из-за принятых законов, захлопывание свободы слова и протеста, фигуры оппозиции, которые были отравлены или которых пытались убить, и журналисты, которые были убиты”. Не чувствуете вину за это?

— В чем вину?

— Что в России есть атмосфера страха, принимаются такие законы.

— Я прекрасно понимаю, в каких СМИ работает дочь. Ей пришлось уйти из одной компании, когда сказали: “Говори про Крым так”. Она ответила: “Буду говорить то, что говорю” — “Нет, нам такого не надо”.

— В одной статье она употребила глагол “аннексировать” в плане Крыма. Получается, это ее искренняя позиция?

— Не знаю. Я еще раз говорю — мы о политике не разговариваем. И давайте закончим эту тему. Объясню почему: чем больше кто-то получает информацию про моих детей и про меня, тем больше у него есть оружия для борьбы. Я повторю: у нас нет противостояния. Мы уважаем взгляды друг друга. Если я принимаю такие законы, у меня есть мнение на это. Если она пишет — у нее тоже есть мнение.

— Недавно депутаты обратились в Роскомнадзор с просьбой проверить FIFA 17 на соответствие законодательству. В игре нашли поддержку ЛГБТ. Вы сказали: “Нужно обращаться даже не к разработчикам, а в соответствующие органы, чтобы они проверили возможность распространения игры на территории РФ”.

— Я сказала? Я такого не говорила.

— Это не ваша цитата? (после интервью я встретился с одним из авторов статьи в “Известиях” и прослушал аудиозапись разговора с Родниной — голос депутата слово в слово повторяет слова из статьи — Sports.ru).

— Не моя. Откуда вы это взяли?

— То есть никаких действий с вашей стороны не было?

— Никаких. Вообще. Компьютерные игры совсем не та тема, которой я занимаюсь по депутатской деятельности. Кто это обратился? Какие там фамилии депутатов?

— Депутаты из КПРФ и “Единой России”. И ваша цитата.

— Моя? Какая прелесть. Вот это про моральный кодекс наших журналистов.

— Если это не ваша цитата, подадите на издание в суд?

— Зачем?

— Они очернили вас в глазах людей.

— Да я даже не знаю, с кем бороться. Там хоть тетка показала лицо, когда схватила мой портрет.

— Могу подсказать, чья цитата и с кем судиться.

— Это только пачкаться.

— Это же ваш имидж. Представляете, сколько в интернете цитат, которые на самом деле не ваши.

— К сожалению. Но контролировать все это я не могу. Смотрите, сколько у меня бумаг по законам. Вместо этого мне что, сидеть и все про себя просматривать?

— Ваше отношение к ЛГБТ-сообществу?

— Если оно не агрессивное, то нормально. Я работала с этими людьми. Вполне талантливые, интересные.

— То есть вы не против, когда два парня целуются на Красной площади?

— Я из того поколения, когда даже девушка и молодой человек не целовались. Нас за это осуждали и останавливали взрослые. Считаю, что надо выбирать проявление отношений, чтобы это не оскорбляло ни тебя, ни других. Демонстрировать публично совсем необязательно.

— А если они хотят демонстрировать? Девушка и парень ведь могут.

— Все могут. Просто надо понимать, что наше общество к этому пока не совсем готово. Вот вы сказали про имидж. Но ты тоже думай, что такими поступками можешь вызвать какое-то раздражение, потому что не все к этому готовы.

Участники националистических организаций избивают гей-активиста во время “Радужного митинга”

— Это всего лишь вопрос готовности?

— Да. Я вот застала то время, когда в Америке на это смотрели не как сейчас. Многие спортсмены не могли объявить, что они относятся к меньшинствам, потому что их карьера тут же разрушилась бы. С ними не заключали бы контракты. Перемены стали происходить у нас на глазах. Но всегда надо учитывать определенные традиции. Мы же не подсовываем ребенку в 12 лет что-то такое. Мы ждем, когда ему исполнится 14 или 18. Чтобы он воспринял это на уровне своего возраста и сознания.

— В перспективе российские традиции могут принять однополые отношения и заключение гей-браков?

— Это длительная работа. Чем агрессивнее сейчас происходит, тем больше вызывает антагонизма. Чем больше с объяснениями, тем быстрее поймем.

— То есть когда-то это произойдет в России?

— Если не будет мешать обществу, вызывать раздражения. Не близко по срокам. И, пока мы против, чтобы однополые семьи брали детей на воспитание. Потому что в нашем законе написано, что брак — это союз между мужчиной и женщиной.

— Это лишь вопрос закона?

— Не лишь. Любой закон или что-то утверждает, что уже есть, но не написано. Или от чего-то предупреждает, чтобы этого не было. Это устои общества.

***

— В вашем твиттере появилось фото Обамы с женой, которые жадно смотрят на банан. Вы говорили, что это сделали хакеры.

— Да, выставили в мой день рождения. До этого фото хранилось у меня в телефоне.

— Зачем?

— Мне переслали, ха-ха-ха.

— Вам оно понравилось?

— Смешно.

— Что именно?

— Реакция. Как сделали — это же не фотография, а монтаж.

— Вы посчитали Обаму с женой за обезьян?

— Я из того поколения, когда банан был редким фруктом, который мы ели раз в году. Еще прожила 10 лет в Америке. И не помню там такой реакции на банан. Все нормально их покупают и едят. Никакого расизма на фото не увидела.

— А если бы Трамп так смотрел на банан — это тоже смешно?

— Тоже, если фотошоп.

— Ответы про хомячков Навального, которые набежали в твиттер, писали тоже хакеры?

— Это уже я.

— Считаете Навального уникальным человеком, как Алена?

— Алена? Уникальным человеком?

— Цитата из ее статьи: “Он вид последнего человека. Есть невероятный подвиг, что он смог мобилизовать молодых людей и вовлечь их в политику через социальные медиа, YouTube, проводя расследования о финансовых холдингах Дмитрия Медведева, Владимира Путина и других высокопоставленных политических деятелей страны”.

— Я считаю его крупным аферистом, который очень поддерживается. Одно дело, когда он работает со взрослыми. Понятно, хорошо, молодец. Вовремя все с интернетом. Но когда начинают школьники вызываться, приглашаться обманным путем, это уже подлость.

Митинг “Он вам не Димон”, 2017 год

— Что значит обманным путем?

— Он прекрасно понимает, что детей не задерживают. И когда говорят, что разрешено здесь, переносит в другое место. Неправильная информация — это и есть подлость.

— Они сами идут. Им не платят деньги.

— В том и дело, что зазывают деньгами. Да, он работает с молодежью. Я его похвалю, что работает. Но не похвалю, как работает. Нельзя детей вызывать на какое-то несанкционированное шествие.

— А санкционированное?

— Если разрешено, ничего плохого в этом нет.

— То есть дети в политике — это нормально?

— Если понимают, что это такое — да. А когда 13-летний начинает ахинею нести, сидишь и думаешь: “Что с ним мама и папа сделают?”. Но это возраст такой.

— Где вы видели ахинею?

— По ТВ. Там показывали детишек, которые пришли. Их высказывания. Даже целые фильмы делали, в которых детишки рассказывали, что законы не те. Или как он устал налоги платить, хотя ему 14 лет.

— Вы же понимаете, как делаются эти глупые фильмы в стиле Аркадия Мамонтова.

— А почему вы считаете, что здесь глупые, а там не глупые? Почему эта сторона для вас глупая, а информация с другой стороны правильная? Кто вам дал право так оценивать? Так оцениваете только потому, что та сторона вам сегодня больше симпатична? Вы сами не можете ответить.

— Я не доверяю этим сюжетам, потому что помню ахинею про распятого мальчика, про “Боинг”, который каждый раз сбивали разные люди.

— Я тоже видела ахинею, когда сказали, что у меня недвижимость в Америке. И рассказывали всей стране, что найти подобную информацию — это такая великая работа. Хотя это стоит 8 долларов — войти в базу, где любая недвижимость и компания. Только фамилию правильно напишите. А они рассказывали, что это великое действие.

— На каждого мальчика, который говорит ахинею по ТВ, есть мальчик, который общается с директором школы или учительницей. Там мальчик выглядит умнее, чем взрослые дамы.

— Все может быть, поэтому мы и даем молодому поколению преимущества. Вы быстрее и энергичнее. У учителя или директора колоссальная ответственность, поэтому директор человек более консервативный. Он получил иное образование. Молодежь другая. Вот у меня внучка в три года подошла к окну и начала на него нажимать и водить руками, потому что привыкла работать с гаджетами.

— Если Навальный аферист, почему он не в тюрьме?

— Мы очень либерально относимся к нему. Вы правильно сказали, что ворюга должен сидеть.

— Почему не сидит?

— Не знаю. Я же не отвечаю за нашу судебную систему.

— Направьте депутатский запрос.

— Направили. Но мы не можем менять решения суда. Не имеем права вмешиваться в работу судебных инстанций.

— Напишите иск от себя.

— Не могу. Только запрос о проверке правильности решения суда.

— И что вам ответили?

— Я не посылала.

— Почему, если он хочет революции и незаконно вовлекает в политическую деятельность детей? Почему он на свободе, а вы даже запрос не писали?

— А почему я должна писать запрос?

— Потому что он угрожает политической стабильности России.

— Правда? А почему вы ко мне не обратились, чтобы я сделала такой запрос, если так про него считаете? Запросы мы пишем только по запросу к нам. Чтобы обратились в прокуратуру, нас должны сначала избиратели попросить.

— Можно призвать читателей, чтобы они писали вам?

— Можно. Абсолютно.

— Отлично. Теперь про афериста. Почему вы так его назвали?

— Он украл. Лес украл, деньги украл.

— ЕСПЧ признал решение суда незаконным.

— А почему мы должны ориентироваться на европейский суд?

— Это надгосударственная организация. Мы не должны учитывать ее мнение?

— Мы учитываем, но не в праве ей следовать. По нашей конституции международное право имеет верховенство над внутренним. Но если это идет в ущерб стране, мешает ее интересам, то мы не согласны.

— То есть решение по Навальному мешало?

— Я так не считаю. Но мы очень гуманно к нему отнеслись.

— Его расследования про Медведева и окружение Путина — вранье?

— Не знаю. Четких доказательств не видела.

— А смотрели?

— Просматривала, чтобы быть в курсе. Не для того, чтобы проверить. Потому что к нему, как человеку, есть недоверие.

— Не спрашивали у коллег, могут ли эти расследования быть правдой?

— Мы получили разъяснительный ответ от руководства фракции.

— И что вам сказали?

— Это закрытая информация.

— Но все нормально, продолжаем дальше работать?

— Продолжаем дальше работать.

***

— В январе вы поставили подпись за выдвижение Путина президентом. Почему Путин?

— На сегодняшний день для меня он более реальный кандидат. Тот политик, которому я бы хотела доверить руководство страной.

— У человека 18 лет не получается. Не пора уйти?

— Что не получается? Покажите. Факты.

— Снижаются доходы населения. В долларах зарплата на уровне 10-летней давности.

— Правильно. Потому что рубль упал к доллару. Об этом не подумали?

— Чья это вина?

— Общая. Мировая. Нефть обвалилась. Сейчас поднялась. Мы же страна какая — зависимая от полезных ископаемых.

— А почему мы до сих пор зависим?

— Потому что разломать все очень быстро. По сравнению с советскими временами медицинская промышленность оказалась уничтожена на 80%. Военная разбрелась по всему СНГ. Вы хоть представляете, что было в 2000 году?

— Я видел статистику, что по сравнению с 2000 годом больниц стало в два раза меньше. А количество коек снизилось на 28%.

— Правильно. Потому что отчет должен идти не по больничным койкам, а по количеству вылеченных людей. И посмотрите на зарплаты. Военным, медицинским работникам — всем подняли.

— При этом инфляция.

— Конечно. А мы в какой ситуации оказались? Сначала мировой кризис, потом наш. Потом эти ограничения, которые ввели за границей.

— По чьей вине?

— Из-за желания народа воссоединиться. Прошел референдум. Вы же говорите, что люди должны выходить. Вот они и вышли. Я была в Крыму 25 февраля 2014-го. И видела, что там происходило.

Армейские подразделения охраняют парламент Крыма, 1 марта 2014 года

— Что?

— Люди увидели, что случилось с теми, кто вернулся из Киева. Эти разбитые автобусы. Они прекрасно понимали, что с ними сейчас такое же сделают. Крым не раз бастовал. Например, в 2008-м, когда приехали военные из Америки. Как тогда Крым встал на дыбы! Это что, Россия работала, пока морпехов не выгнали из Феодосии?

— Как быть с тем, что на референдуме о суверенитете Украины, 54% крымчан проголосовали за выход из СССР вместе с Украиной (на Всеукраинском референдуме 1 декабря 1991 года на вопрос “Подтверждаете ли вы Акт провозглашения независимости Украины?” 54% принявших в голосовании жителей Крыма ответили утвердительно — Sports.ru)?

— Вы посмотрите — 1991 год, референдум в Крыму. За что они голосовали? Референдум постановил, что Крым становится независимой территорией в составе Украины (20 января 1991 года на референдуме о государственном и правовом статусе Крыма на вопрос “Вы за воссоздание Крымской Автономной Советской Социалистической Республики как субъекта Союза ССР и участника Союзного договора?” 93% принявших в голосовании жителей Крыма ответили утвердительно — Sports.ru). После 1991 года все привилегии как федеративной территории практически были сведены на нет.

— При этом Крым должен подчиняться украинской конституции.

— По каким-то вопросам нет.

— Что по вопросам территориального устройства и самоопределения?

— Самоопределение для любой страны — главный принцип демократии.

— Если в Чечне организуют референдум и большая часть людей проголосует за выход из состава России, мы это примем?

— Мы работаем, чтобы такого не произошло. А Украина не работала. Крым был совершенно брошенный. Хотя он, как и Донецк, Луганск, Одесская область, содержал всю остальную Украину.

— У нас нет брошенных территорий, которые все-таки важнее Крыма? Тот же Дальний Восток.

— У нас такого нет. На Дальнем Востоке идет громадная программа. Это одна из немногих территорий, которая получает такие государственные субсидии. Там идет программа по переселению, развитию бизнеса, строительству, возрождению утраченных производств. Да, есть определенная удаленность, но это не брошенное.

***

— Вы входили в комиссию по антидопингу, а потом написали: “Ребята, простите, не смогли защитить”. Объясните, почему вся наша защита свелась к тому, что Родченков предатель?

— Моя комиссия не имела никаких полномочий. Она могла только вырабатывать предложения, позиции, но не имела юридической силы. МОК — неправительственная организация. На всяком уровне там пресекают любое государственное вмешательство в свою работу. Они не разговаривают с государствами, руководителями или правительствами стран. Общаются только с общественными организациями, которые представляют данное направление в конкретной стране. Вы говорите, что не защищали — да, но на государственном уровне мы и не можем это делать. Защита спортсменов шла через суды.

Конечно, у нас были ошибки. И мы их признали. Но от нас требовали слишком много. Чтобы согласились, что существует государственная программа допинга в стране. А ее нет и не может быть. Никакой нормальный человек не пойдет на это. Но спортсмены, которые попались, — наказаны. У нас и в МОК. В России они снимались со стипендий, не допускались до соревнований. У них отбирали титулы. Это не наказание? Вы занимаетесь каким-то делом и тут все — оно заканчивается.

— Тренер Чегин.

— Тут другая ситуация. И когда она возникла, мы приняли закон, что теперь наказывается не только спортсмен, но и тренер и врач, если они принимали в этом участие.

— Чегина никто до сих пор не наказал.

— Потому что кто-то должен подать документы в суд. Государственная Дума свое дело сделала — приняла закон. Дальше действует та организация, которая его уличила. Не мы.

— Штангист Ловчев стал призером чемпионата мира, попался на допинге и получил должность советника по спорту губернатора Владимирской области.

— И что? Вы хотите пожизненно его отстранить от всего? Человека и так дисквалифицировали. У любого преступления есть срок давности. Тем более это не уголовная статья. Это преступление по отношению к самому себе. Или что вы предлагаете?

— Как минимум не назначать на такие должности.

— Советник не должность.

— А как сделать, чтобы его имя вообще не звучало, чтобы он не подавал плохой пример?

— Самое показательное, что у него отобрали медаль. Это уже большое наказание. И система только начинает работать. Хотя я поднимала этот вопрос в 2008 году. Когда это могло идти по уголовной направленности. Но пока применение допинга — не уголовное преступление.

— Поэтому стать после положительной пробы, например, замминистра по спорту какого-то региона — это нормально?

— Не считаю, что нормально. Но, посмотрите, как все изменилось. Если раньше мы говорили о применении допинга, то пресса первая кричала: “Наших бьют — спасай Россию”. Сейчас она решила по-другому выступать. Хотя главная задача медиа — информировать, а не кричать, как все плохо или хорошо.

Мы же не говорили, что целую федерацию тяжелой атлетики Болгарии дисквалифицировали. Или что федерация легкой атлетики Анголы не выступала в Рио. Нет. Только про наших. Мы очень однобоко все подаем. Горячие головы кричат. Тот же Петр Толстой: “Бойкот!” Но что значит бойкот? Он понимает, что это такое? В 1984-м МОК ввел новые правила — если какая-то из стран бойкотирует, на следующие две Олимпиады она отлучается. На 12 лет всем нам перекроют кислород.

— Пытались объяснить это Петру?

— Без толку. Он же не только Толстой, но и большой. Как человеку, который работает на ТВ, ему кажется, что все знает. Хотя людей, которые понимают олимпийское движение, правила, ВАДА, как все это работает и спортивную юриспруденцию в стране нет.

— Вы сказали, что никакой системы допинга не существует.

— Конечно. Спортсмен наказывается тогда, когда есть положительная проба. Он сдал их, при нем колбы закрываются и все. Дальше атлет не несет ответственность. И доказать, что я чего-то делал или кто-то за меня подменил, невозможно. Может, и сам Родченков что-то там подменял. Потому что эти пробы хранились у него и уничтожены были им. Очень странно, почему уничтожены.

— Существовала переписка.

— Это не доказательства. Как и количество соли. У каждого по-разному организм работает. В период самых больших нагрузок знаете, что там происходит? У меня белок зашкаливал так, что мама не горюй. Значит я принимала какие-то препараты? Нет, это реакция организма.

— А ДНК разных людей?

— Где? Это доказано? Это только домыслы. Покажите нам документы. Документов никто не представил. Пока это голословные обвинения из доклада Макларена, главы комиссии ВАДА. А ВАДА у нас за счет чего финансируется?

— Взносов от стран.

— И основная масса средств — это США и Канада. Конечно, кто платит, тот и музыку заказывает.

— То есть ВАДА ангажирована?

— Абсолютно. Там мало специалистов.

— Зачем это нужно Америке и Канаде?

— Определенное давление. Как взяли и убрали Блаттера из футбола. Кто-нибудь знал, что он на Олимпиаде-1972 на финале отвечал за хронометраж? И именно он показал на три секунды.

— Считаете, что Америка мстит ему спустя 40 лет?

— Не считаю. Я могу предположить, что может быть такой длинный путь.

— Через 40 лет?

— Конечно. А почему нет? Это же позор для Америки. Они это так восприняли, медали до сих пор лежат.

— Зачем так долго ждали?

— Собирали материал. Может, время подошло. Сейчас идет давление на всех. В области политики, военной, СМИ. Когда-нибудь было такое? Чтобы с журналистами так? Признавать целые издания иностранными агентами, лишать аккредитаций.

— Почему это происходит?

— Очень хотят влиять на нас. Их раздражает, что у руля появился человек, к которому есть доверие. Ни один руководитель в мире сегодня не имеет такой поддержки со стороны народа, как Путин. Кто-то говорит, что надоел. Но когда я выступала, меня тоже все время спрашивали: “Когда уже закончишь?” И почему такой вопрос никто не задает про Меркель?

— В чем выражается доверие?

— В голосах, которые люди отдают. В том, что идет изменение жизни. Вы не хотите это видеть, а я могу сказать: идут огромные изменения. Я работала депутатом от Омской области, когда спасли наши крупнейшие военно-космические предприятия. Они в 2000 году хотели объявить себя банкротами — не было заказов, нечем платить. Люди разъезжались. И тут вдруг получили работу.

Знаете, мы все время говорим, чего нам не хватает. По сравнению с чем? С тем, что было?

— Что есть за границей.

— А почему мы с ними сравниваем?

— Потому что нужно сравнивать себя с высокоразвитыми странами.

— Высокоразвитые страны не переживали таких событий на протяжении ста лет. Две мировых войны, два государственных распада. Я работаю в комитете по делам СНГ. Это контора по делению имущества. Мы только недавно закончили его делить.

— При таком везении, как у Путина с нефтью, за 18 лет страну можно было преобразовать так, что сейчас не вспоминали бы о распаде.

— Я в везение не верю. Ему повезло, что чеченская война? Что подводная лодка? Землетрясения без конца. Деньги уходят на рубеж. Видите, как ему повезло. Какой он lucky person.

Надо приводить все в порядок и работать с людьми, а не раскачивать страну. Одни уже домайданились, что жить не на что.

— Сменяемость власти — это плохо?

— Если она не удовлетворяет большую часть населения, это замечательно. Но доверие — тоже отлично. Мы не хотим замечать успехи в сельском хозяйстве. Вся моя молодость прошла под слова, сколько центнеров сняли с гектара. 18 центнеров — это просто что-то. За 20 давали орден, а за 25 героя соцтруда. Сейчас спокойно снимают по 50. Почему мы не замечаем какие-то сдвиги?

— Потому что минусов больше.

— А я их не вижу. Сегодня больше плюсов от сделанного. Хотя на начальном этапе было больше минусов. А если взять советское время, то вообще. Я стояла в очередях за мукой и сахаром. Сейчас прихожу в магазин и говорю: “Ну какая же прелесть”.

— Вы предлагаете сравнивать плохое и очень плохое.

— Нет. Я просто предлагаю сравнить, какой путь пройден и за какое время. Чтобы оценить, что делается, надо понимать стартовую площадку. А мы берем отсчет от других стран. Разоренными после войны оказались только Германия, которую весь мир восстанавливал. И Россия, которую мы сами восстанавливали. Причем разгромлены были самые густонаселенные районы.

Очень разные точки отсчета. Надо учить историю. Тогда будем не терпеть, а понимать, почему требуется много времени, чтобы все покрыть. У каждой страны свое понимание и развитие. А мы все время хотим сравнивать, что есть на данном этапе. Да, хотелось бы больше. Но хотеть не вредно.

Фото: РИА Новости/Евгений Биятов (1,13); REUTERS/Vladimir Konstantinov; Gettyimages.ru/Alex Wong; REUTERS/Sergei Karpukhin; instagram.com/alyonamink (5,6); РИА Новости/Владимир Федоренко, Андрей Стенин, Рамиль Ситдиков, Максим Блинов, Александр Астафьев; REUTERS/Sean Gallup; РИА Новости/Владимир Федоренко; Gettyimages.ru/Vladimir Rys/Bongarts; REUTERS/Maxim Shemetov

Александр ГОЛОВИН