Ночь с 18 на 19 февраля 2014 года была страшной, и вспоминать её совсем не хочется. Однако то, с чем мы имеем дело сегодня, началось именно тогда. Около 5 утра я получила подтверждение от ребят из Самообороны Майдана, дежуривших в больнице Скорой медпомощи в Киеве, что коллега Вячеслав Веремий скончался на операционном столе.

Рассылая номер карты для сбора помощи семье Славы, ранним утром я увидела в Фейсбуке пост Отара Довженко, специалиста по мониторингу соблюдения стандартов отечественными СМИ. Карма есть, и есть возмездие, писал Довженко, ведь это тот самый Веремий, который писал о проститутках на Майдане. Стоит ли удивляться, что 4 года спустя активисты и правозащитники в буквальном смысле слова гоняются за титушкой Крысиным, вина которого в гибели Веремия доказана, но которого почему-то никак не могут судить справедливым судом.

По иронии судьбы, на которую так любят ссылаться борцы за единственно верную точку зрения, четыре дня спустя, 23 февраля 2014 года, редакция майданной газеты “Хроника текущих событий”, в состав которой в качестве консультанта входил Отар Довженко, выступила с обращением. Вот его фрагменты: ”Мы столкнулись с ситуацией, которую не готовы замалчивать. Сегодня на Майдане у координатора нашей киевской раздачи охранники сцены отобрали и сожгли 12 000 экземпляров тиража, напечатанного на деньги волонтёров. Их не устроил материал, который опубликован в номере… Мы журналисты. Наша задача — описывать реальность, а не корректировать её… Мы просим организации Майдана публично заявить о запрете на любое нарушение свободы слова. Мы просим объявить официальным требованием Майдана внесение законопроектов о защите свободы слова и, в частности, об автоматическом отстранении чиновников любого уровня от должности при доказанном вмешательстве в редакционную работу любых СМИ”.

За четыре года после победы Революции достоинства, вынесшей на гребень политической волны многих бывших журналистов и медиаэкспертов, утекло много воды. И кардинальный поворот в сознании заявленного представительского большинства в медиасреде произошёл не сразу. Это и понятно, ведь на повестке стояло немало важнейших вопросов, ни один из которых, впрочем, так и не был решён. О журналистской этике и разработке нового словаря в условиях аннексии, вооружённой агрессии и оккупации в медиатусовке спорили до хрипоты, взаимных проклятий и банов, но так ничего и не решили, провозгласив стандарты Би-би-си “подлостью в условиях войны”, а отстаивающих эти стандарты журналистов — “руками Кремля”.

О необходимости деолигархизации СМИ не заявлял только ленивый. Де-юре удалось лишь принудить СМИ открывать информацию о конечных бенефициарах, однако де-факто расклад сил на медиарынке не изменился

И сложно сказать, что позволило спустить этот вопрос на тормозах — то ли заявление одного из олигархов после вступления в должность президента о том, что свой канал он продавать не собирается ни при каких обстоятельствах, то ли покупка телеканала “Тонис”, теперь работающего как “Прямой”. Купил его отнюдь не олигарх, а политик — бывший член Партии регионов Владимир Макеенко, так и не потрудившийся объяснить, откуда у него средства на уставной фонд канала в размере 16,7 млн грн. Не изменилась ситуация и с другими СМИ — телеканалы “Интер”, “Украина”, ICTV, “112” и другие по-прежнему связывают либо с оставшимися в стране, либо беглыми олигархами.

Однако борьба за деолигархизацию, так и не начавшись на государственном уровне, переместилась в стан самой медиатусовки. И вот уже лидеры мнений рассуждают о том, насколько чистоплотно “кормиться” с рук одних олигархов и нечистоплотно — с рук других. Они без каких-либо доказательств продвигают и отстаивают теорию о том, что определённые СМИ в Украине “отрабатывают политику реванша”, и потому всех журналистов, работающих на эти СМИ, необходимо как минимум заклеймить, а как максимум — не нужно защищать. Зачем их защищать, если они по умолчанию в общественном сознании — “пропагандисты”, “бойцы невидимого фронта”, “пятая колонна”, “рука Кремля”? Это не доказанные правоохранительными органами и судами факты, это заботливо взращиваемый в народном сознании миф, такое общее место, новый пункт общественного договора.

Результат налицо: ещё два года назад было понятно, что большинство, в том числе и олигархических, СМИ добровольно отказываются от критики действующей власти в период войны. Но тогда было сложно представить, что погромы редакций при участии силовиков, молчаливом попустительстве и даже плохо скрываемой радости медиатусовки станут обыденностью. Невозможно было себе представить, что отжим технологий и обученных специалистов под привлекательной маркой создания якобы новых медиапродуктов станут реальностью. Теперь же невольно вспоминаются истории с отжимом когда-то независимого телеканала НТВ или со сменой руководства в РБК, которое советовало оставшимся работать членам коллектива “не пересекать двойную сплошную”.

“Разметка дороги” продолжается. 2 марта в конференц-зале Национального союза журналистов Украины собрались представители лишь некоторых СМИ, из тех, кто помнит, что задача журналиста — описывать реальность, а не корректировать её. Но на заседании выступили не только они. А и директор представительства Freedom House в Украине Мэтью Шааф, который заявил: “Несмотря на значительные улучшения после Революции достоинства, нельзя не фиксировать: политическое и экономическое давление на журналистов и в целом на СМИ заставляют их избегать определённых тем. Уголовные преследования против журналистов и блогеров оправдываются как необходимые в целях национальной безопасности. Во многих случаях мнения, против которых выступает украинская власть, — политические, а не такие, которые представляют угрозу”.

Собственный взгляд на происходящее высказал и заместитель главы Мониторинговой миссии ООН по правам человека в Украине Бенджамен Моро: “Нас очень тревожит частота и количество нападений на журналистов, штурмы редакций, проведение обысков и факты оказания психологического давления на репортёров. И что ещё больше тревожит: часто на месте событий присутствовали представители правоохранительных органов, но никаких попыток вмешаться они не предпринимали. Не открываются уголовные производства, либо если открываются, то идут с большими задержками”.

Моро говорил также о нарушении права на частную жизнь и презумпции невиновности со стороны сайта “Миротворец”, об отсутствии прогресса в деле расследования убийства Павла Шеремета, о давлении на суд со стороны праворадикальных организаций в деле расследования убийства Олеся Бузины. С обращением к украинской власти и лично к президенту Порошенко выступил и Комитет защиты журналистов (CPJ), призывая “осудить практику дифференциации журналистов на патриотов и непатриотов”, а также “возложить ответственность на должностных лиц за поощрение действий против прессы либо за неспособность расследовать такие случаи”.

Похоже, что в международных организациях всё прекрасно понимают, однако политикам, как и отстаивающим запрет на критику власти во время войны медиаэкспертам, а также примкнувшей к ним медиатусовке, на это в принципе наплевать. Сейчас несколько медиаорганизаций начали травлю молодого главы НСЖУ Сергея Томиленко, осмелившегося занять принципиальную позицию, чётко коррелирующую с позицией CPJ: не делить журналистов на “правильных” и “неправильных”. Эта позиция, не без участия бывших журналистов, а теперь представителей власти, была названа позицией “защиты русского мира”. Образ врага сформирован, осталось сместить с должности Томиленко и создать новый, “правильный” Союз журналистов, который не пересечёт “двойной сплошной”.

Марина БЕРДИЧЕВСКАЯ