Западная Европа, которая по счастливой случайности не была завоевана Батыем, развивалась на протяжении последнего тысячелетия преимущественно самостоятельно, без внешних влияний, настолько серьезно воздействовавших на европейскую культуру, как монгольское иго на нашу. Формируясь на руинах лучших кодификаций римского права, дополненных источниками права канонического, европейская правовая традиция формировала саму себя изнутри, эмулируя лучшие институты и отказываясь от худших. При этом мирское право, как инструмент государства, противостояло кононическому праву, как инструменту католической церкви. Возобладание государства над церковью с течением нескольких столетий привело к разрешению конфликта между моралью и правом в пользу последнего. Более того, система моральных норм превратилась в простое продолжение системы норм права, отличаясь от последних только отсутствием юридических санкций за их нарушение.

Право и государство Европы, таким образом, постепенно превратились в кровь и плоть европейского общества, отодвинувшего свою душу — мораль — далеко на задворки собственного сознания. Еще интересней формировалась американская культура. Там право стало (как когда-то в Англии) не одним из элементов, а солидаризующей основой общества, его цементирующим институтом, тем, на основе чего объединились люди, разъединенные религиями, культурой и даже языками. Величайший социальный эксперимент удался, сделав право и государство сущностью, основой американской культуры.

Таким образом, право и государство в западной цивилизации формировались снизу в процессе противостояния с другими общественными институтами, доказывая на деле свою нужность и полезность для организации и развития общества.

Наша культура формировалась совсем по-другому. Даже если не принимать во внимание более ранние истоки Киевской Руси, связанные с захватом русами славянских племен, государство (если таковым можно считать “Золотую орду”) и право с XIII в. вклинилось в жизнь наших предков, как институт инородный, чуждый. У нас мораль и право исторически сосуществуют в параллельных, редко вступающих между собою в открытый физический конфликт, реальностях. Наша церковь редко вмешивалась в дела государства, получая взамен автономию совести в вопросах, где это не противоречило интересам государства. Право и государство для нас есть институты, навязываемые извне, а потому враждебные.

Для нашего народа, лишенного собственной государственности, право и государство оставалось таковым и после татаро-монгольского ига, во времена Речи Посполитой, Московского государства, Российской империи и, конечно, СССР. Короткие временные промежутки украинской независимости, сопровождавшиеся великой кровью и смутой, еще более убеждали нас в правильности унаследованных веками подходов к праву и государству.

Наше исторически объяснимое недоверие к этим институтам обусловливает крепко укоренившийся в нашем правовом сознании позитивизм, состоящий не в признании легитимности писаного права, но в осознании права как внешнего враждебного инструмента, который понятен и безопасен тем более, чем более объективизирован во внешнем мире. Защищаться чаще надо не государством и правом, а от государства и права. Такой подход диалектически связан с восприятием общей массой населения патернализма государства по отношению к нему как должного, единственного верного формата взаимоотношений власть—общество. Как завоеватель или собственник обязан кормить своего раба, обеспечивая для него элементарные условия выживания, так и государство, владея нами, должно нам нашу рабскую пайку. Как захваченный в щенячистве хищник, привыкший к неволе, мы также нуждаемся в ненавидимом, призираемом, но таком милом сердцу господине, как и он в нас.

Особое влияние на формирование нашего отношения к праву оказало православие, в котором сохранилось намного больше от идеи отрицания мирской власти и мирского права Христовой веры, чем в католицизме. Христос пошел на смерть, отрицая власть мирскую, установленные человеком нормы и правила, и утверждая власть Бога вопреки ей. Превращение мытаря в апостола, сам приговор Иисусу, его смерть, как и отпущение Им затем грехов разбойнику есть отрицание справедливости мирской власти, закона и суда в противопоставлении их с Судом и Законом Божьим.

Формула “кесарю кесарево, а Богу богово” легла на благодатную почву нашего сознания, проложившего непроходимую пропасть между бытием государства и бытием общества. Православие стало сводом правил, который следует соблюдать, по которому следует жить помимо или даже вопреки закону. Противоречие веры и права для нас естественно, понятно и объяснимо. Отсюда присущий нам толстовский правовой нигилизм, анархизм, атаманщина, тлеющие всегда в нашем обществе и ярко вспыхивающие во все недолгие периоды украинской независимости.

Однако церковь не может и не должна давать решение мирских проблем — проблем организации общества, власти, права. Путь веры — путь смирения и покаяния. “Кто хочет стать среди вас самым великим, должен быть вам слугой, и кто хочет быть среди вас первым, пусть будет вам слугой”. Всегда, когда церковь (в подавляющем большинстве случаев католическая) вмешивалась в мирские дела, это заканчивалось катастрофами и трагедиями. Однако церковь в лице священника обязана дать свою оценку, вынести на суд совести совершаемый в миру грех, несмотря на то, кем он совершается. Без всякого сомнения, православие, с одной стороны, полностью подчинившись государству, с другой — сохранило и институализировало очень важный для нас закон и суд совести, параллельный государственному, физически не пересекающийся с ним.

Мы просто не знаем и не приемлем другого формата отношений. Мы не стремимся, не осознаем и отрицаем возможность иного мироустройства. И еще одной причиной и проявлением глубокого водораздела между государством и обществом являются налогообложение и публичные финансы.

Богатая ресурсами Российская империя, а затем и Советский Союз, частью которых мы были последние четыре столетия, мало беспокоились такими категориями как налоговая культура подвластных им народов. Готовность граждан платить налоги хоть и была желательна, но никогда не становилась критичной для государства, ведь госрасходы чем дальше, тем больше финансировались за счет реализации и эксплуатации несметных природных ресурсов — источника, не зависящего от налогоплательщиков, что обеспечивало государству определенную автономию от собственных граждан и не требовало взаимного согласования своих интересов с интересами налогоплательщиков путем развитых в западном мире парламентских процедур.

С другой стороны, граждане (подданные), осознавая на глубоком подсознательном уровне свою абсолютную непричастность к руководящему ими государству, руководствовались своей моралью, полностью оправдывающей возможность не платить государству там, где это можно сделать таким образом, чтобы не быть пойманным.

В новейшей истории моральность уклонения от налогообложения подтвердилась возросшей в 90-х и непрерывно укрепляющейся до сих пор коррумпированностью госаппарата, в значительной части разворовывающего собранные от налогообложения средства. Ведь никакая мораль не сможет принять обязательность уплаты налога, который в последующем с высокой долей вероятности перейдет в карман чиновника.

Уплата налога как проявление патриотизма — национальной гордости, помноженной на доверие к государству, для нас чуждо. А над известной шуточкой главы комитета по налогообложению сената США Рассела Лонга — Don't tax you, don't tax me, tax that fellow behind the tree — мы не смеемся.

Однако хотим мы этого или нет, мы не существуем автономно, как этого иногда хотелось бы. Малые, большие и огромные группы людей, объединенные в страны, этносы и нации противостоят друг другу в, как правило, мирной, но очень жесткой борьбе за власть, ресурсы, территории. И в этой борьбе независимое Украинское государство очевидно проигрывает не в последнюю очередь из-за общества, не принимающего возможно болезненные, но полезные изменения в силу своей закаленной годами противостояния с государством психологии.

С другой стороны, очевидно, что слепое заимствование западных институтов, приращивание их на почву нашего сознания не способно сколько-нибудь изменить ситуацию. Чужеродные элементы отторгаются организмом нашего общества, наполняются нашим содержанием, теряя свой смысл и предназначение. Характер народа, о котором говорил еще Гюстав Лебон, предопределяет государственную систему в обществе. Однако это не означает, что стоит опустить руки и смириться, что отсутствует путь, который приведет к сдвигу вековых “скреп” нашего сознания, не нанеся вреда нашей идентичности. Мы понуждаемся к пусть и поступательным, но существенным изменениям под угрозой выживания как общности на карте мира. Что делать?

Не ждать чудес. Мы не сможем в одно мгновение, пусть даже длиною в несколько лет, переделать себя и общество, в котором живем. Мы должны внутренне согласиться с тем, что изменение как сознания народа, так и всей финансовой системы — процесс сложный, поступательный, кропотливый и болезненный. Простых решений этой крайне сложной проблемы не существует, любые резкие движения вредны.

В первую очередь, необходимо последовательно продолжить процесс постепенного реформирования сектора публичных финансов в направлении, которое взято в прошлом году. Мы привели в порядок администрирование, легкими штрихами наметив курс на внедрение Сooperative compliance во взаимоотношениях между налоговыми органами и налогоплательщиками, ввели категорию сервисного обслуживания налогоплательщика. Почему мы остановились? Я не спрашиваю, почему мы всей страной уходим на налоготворческие каникулы с 1 января до 31 сентября каждого года и возвращаемся к доработкам всегда только в преддверии новогодних праздников. Будем считать это национальной традицией, обусловленной глубокой психологической травмой на более ранних этапах развития нашей культуры. Интересно другое: почему мы не продолжаем то, что так необходимо для налоговой системы нашей страны — поступательное, системное развитие?

Почему мы перестали говорить о реформировании налогообложения доходов физлиц? Ведь очевидно, что НДФЛ содержит в себе огромный потенциал. Где предложения о налоговой амнистии и вслед за этим введение всеобщего декларирования и косвенных методов налогообложения доходов? Кто-то не из активистов-аматоров, а из специалистов в налогообложении сомневается в необходимости подобного шага? Если нет, что мы ждем? Очередных выборов? Неужели все, на что мы способны, — это тщетные, абсолютно безосновательные и порядком надоевшие дискуссии о чудо-налоге на выведенный капитал? Определенно нет!

Согласившись с бесплодностью налоготворческих метаний в поисках быстрого реформирования финансовой системы государства, мы должны приступить к системной работе над усовершенствованием налоговых отношений на основании четкой и понятной дорожной карты, заявленной на несколько лет вперед. Предложим лишь первые, но основные шаги этого долгого и сложного пути.

2018 год

1. Завершение реформирования системы органов ГФС, создание Службы финансовых расследований. Создание фискальных судов (если эта идея найдет поддержку).

2. Реформа института финансовой ответственности за налоговые правонарушения. Речь идет о существенном изменении подходов к финансовой ответственности, о чем уже писало ZN.UA, №40 от 28.10.2017 г.

3. Работа над усовершенствованием администрирования, в т.ч. администрирования НДС. Внедрение конкретных инструментов Cooperative Compliance в налоговое законодательство Украины. Развитие электронных сервисов. Собственно, эта работа не должна заканчиваться никогда.

4. Внедрение конкретных инструментов Tax Transparency в налоговые правоотношения, широко применяемых в мире.

2019 год

1. Налоговая амнистия капиталов.

2. Реформа налогообложения доходов физлиц:

— введение посемейного налогообложения доходов как альтернативы налогообложению индивидуальному;

— введение прогрессивных ставок налога;

— расширение перечня налоговых вычетов (налоговой скидки) и льгот;

— усовершенствование механизма налогообложения ФЛП на общей системе.

Также необходимо серьезно задуматься над объединением обязательных платежей с базой налогообложения в виде доходов (ВЗ, НДФЛ, ЕСВ) в единый налог с одновременным снижением ставки. В качестве компенсации можно рассмотреть увеличение ставок косвенных налогов.

3. Предоставление льгот по налогу на прибыль для приоритетных наукоемких отраслей отечественной экономики, предполагающих возрастающую отдачу с одновременным увеличением ставок налога для отраслей, добывающих (использующих) природные ресурсы.

4. Увеличение ставок ренты, акцизного налога и, возможно, НДС.

5. “Осовременивание” зеленых налогов в соответствии с европейскими практиками.

6. Гармонизация уголовной, административной и финансовой ответственности за налоговые правонарушения с учетом европейского опыта. Введение доктрины “разумной предусмотрительности” в судебную практику.

7. Регулирование статуса парафискалитетов и других обязательных платежей вне налоговой системы.

2020 год

1. Введение всеобщего декларирования доходов физических лиц.

2. Сведение к минимуму единого налога (только для микробизнеса) и распространение учета операций через РРО (и аналоги) на весь оборот товаров и услуг. Реформирование системы льготирования и субсидирования сельхозпроизводителей.

3. Введение косвенных методов налогообложения с одновременным снижением максимального порога расчетов наличными.

4. Имплементация мер анти-BEPS на основании применения на практике соответствующей директивы ЕС.

Еще раз подчеркнем — речь не идет о реформе налоговой системы в понимании сегодняшних реформаторов. Речь идет о слаженной, системной и качественной работе над налоговыми институтами. Работе, которая должна начинаться в январе каждого года, а заканчиваться в июне принятием закона, вступающего в силу со следующего года, обеспечивая стабильность налоговых отношений. Эти конкретные шаги должны влечь за собой следующие, а дорожная карта реформы постоянно корректироваться в соответствии с результатами проделанной ранее работы.

Мы должны признать и сказать честно людям, что работа над совершенствованием налоговой системы — это не популярные, но нужные шаги. Сегодня политическая составляющая в принятии решений в системе финансов настолько велика, что ростки правильных, но не привлекательных для избирателя решений гибнут в махровом популизме и невежестве политиканов и активистов. Желание угодить побеждает желание сделать лучше. Поэтому процесс изменений должен сопровождаться широкой разъяснительной работой. Только так мы сможем, пусть не сразу и не через год, но постепенно преодолеть отношение к налогообложению, вплетенное суровой нитью истории в наш генетический код. Только убеждая и образовывая, оставив дешевый пиар и склоки, мы сможем очистить нашу налоговую карму, позволив налогообложению, а возможно и праву, и государству занять принадлежащее ему по праву достойное место в нашей культуре и нашем сознании.

Данил ГЕТМАНЦЕВ, доктор юридических наук, профессор кафедры финансового права КНУ имени Тараса Шевченко