Летом Киев пахнет морем. Особенно сильно это чувствуется после плюс 30. Это такой сигнал — пора ехать. В Крым. Причем другое море “не работает”. Нельзя заменить Крым Турцией, Италией, Грецией, Хорватией или Мальдивами. Не работает Средиземное море, Адриатическое, Эгейское и Атлантический океан. Потому что куда бы ты ни приехал, ты везде видишь его — море под названием Чёрное. И горы под названием Крымские. И видишь Карадаг, Белую скалу, Адалары, Демерджи и Ай-Петри. И даже Одессой заменить Крым невозможно. Там другое, совсем другое Черное море. “Работает” только Крым.

Зачем я ездила летом на полуостров раньше? Во-первых, увидеть родителей, во-вторых, отвезти сына к ним на каникулы, в-третьих, увидеть море хотя бы на пару минут, подышать морским солёным воздухом, который повсюду мерещится в Киеве, потрогать ногами воду — холодная или можно купаться, сфотографировать взглядом горы и зафиксировать в памяти запах моря и звук волн.

А ещё — съесть трубочку с белковым кремом из кондитерской на вокзале, попробовать за завтраком десять блюд из овощей, которые мама готовит к моему приезду, умять корзину клубники или абрикосов с дачи, купить ящик персиков в Бахчисарае возле сада и съесть почти весь в машине по дороге домой, полистать старые дневники в письменном столе в моей комнате, прогуляться в военный городок, посмотреть на дом, в котором выросла, проверить, на месте ли тополь, возле которого мы с подружками проводили концерты “за простынью” для соседей по подъезду. И вернуться в Киев, потому что работа, предварительно попикировавшись с родителями на предмет “что будешь брать, ну возьми же хотя бы ещё пару килограмм клубники/помидоров/огурчиков или малины, это же всё домашнее, для кого мы его собираем, у вас в Киеве такого нет”.

Зачем я еду в Крым сейчас? Во-первых, увидеть маму. Всё. Количество родителей и поводов, по которым мне надо в Крым, уменьшилось до одного, сын вырос, вкусные трубочки с белковым кремом я могу поесть и в Зальцбурге, а красивое, бирюзового цвета тёплое море можно увидеть на Сардинии, Майорке, в Хорватии и ещё в паре десятков мест мира, которые находятся не так уж далеко от нас.

Казалось бы, чего мне жаловаться. Ведь я переехала в Киев не вынужденно, меня никто не выгонял и не лишал возможности жить и работать там, где я росла, училась в школе и где жили мои родители. Я это сделала сама, сознательно, много лет назад. Мне должно быть легче, чем тем, кто покинул Крым три года назад, кто вынужден жить в условиях оккупации и ждать, когда мы все сможем туда вернуться. Почему же так больно?

Потому что Киев летом пахнет морем. Потому что родительский дом для меня всегда был местом, где я могла расслабиться и побыть ребёнком хотя бы пару дней. Без обязательств, забот, сложностей и проблем. Просто ребёнком, которому мама по утрам готовит вкусный завтрак, а по вечерам — обязательный торжественный ужин для друзей дома, которые помнят меня с детства и им важно, что “Лена приехала и как там у вас в Киеве, что нового?”

Сейчас покупка билетов на поезд №12 — это внутренний бой с самой собой. Начиная с того, что мозг противится информации о том, что он называется “Киев — Новоалексеевка”. Мозг отказывается понимать знакомых и друзей, которые говорят: “Мы вне политики, и это нас не касается” — и родственников, считающих, что “мы с тобой теперь живём в разных странах”.

“Лена, возьми клубнику, у вас там такой нет”. Конечно нет. Такой клубники, персиков, абрикосов, запаха моря, прозрачной солёной воды у щикотолок, гальки на коктебельском пляже и знакомых с детства гор — нет. Их и раньше не было в Киеве, но они были, потому что к ним в любой момент можно было приехать или прилететь. Теперь нельзя. Их украли и сказали: это теперь не твоё. Твоё теперь нигде.

Во всём мире воровство — это преступление. И неважно, что украдено — мобильный телефон, хлеб, деньги или земля. Это преступление, за которое вор несёт наказание. Я верю, что за территорию, украденную вместе с миллионами жителей, морем, горами и персиками, вор тоже будет наказан. Только не знаю когда. Главное, чтобы до этого времени он не превратился в вора в законе. А я смогла найти в себе силы поехать в Крым сейчас, потому что у меня есть для этого одна-единственная причина.