Я рос в Западном Лондоне. В конце 1970-х, когда я был восьмилетним мальчиком, школьный учитель однажды попросил учеников класса показать на карте Великобритании, где родились наши родители или деды. Когда настала моя очередь, я, как и несколько других детей, чьи родители не были коренными британцами, подошёл к другому концу доски, где висела карта мира, и гордо заявил, что я родом из страны под названием Украина.

Когда все посмотрели на карту, я пришёл в ужас. Страны, которую я с таким энтузиазмом назвал, на ней не было. На её месте виднелся огромный массив суши, именуемый СССР. Со слезами на глазах я пытался убедить учителя и одноклассников, что такая страна, как Украина, не только существует, но это одно из самых красивых мест в мире, и именно там родились мои родители.

Увы, мои старания не увенчались успехом. Никто из них, впрочем, как и я сам, никогда не бывали в части мира, скрывшейся за железным занавесом. В существование государства, которого не было на карте, никто не поверил. Некоторые школьные друзья даже дразнили меня, что я приехал из страны, которой нет. Одним словом, мою первую попытку рассказать об Украине западному миру вряд ли можно считать успешной.

Однако время доказало мою правоту. Сегодня, вне всяких сомнений, бывший учитель и большинство моих одноклассников без особого труда покажут Украину на карте. Я отчётливо помню радость и эйфорию в тот момент, когда в вечерних новостях Би-би-си 24 августа 1991 года объявили, что Верховная Рада в Киеве провозгласила независимость Украины.

Впервые я посетил УССР в марте 1991-го, за несколько месяцев до своего двадцатилетия. Тогда Украина ещё была частью СССР. После провозглашения независимости стал посещать страну гораздо чаще. А в 1996 году вообще решил покинуть Великобританию и перебраться на историческую родину.

Я приехал в Киев в октябре. За окном темнело в 5 вечера, а на улицах было катастрофически мало красок и света — ни малейшего намёка на неоновое освещение, лишь неприглядного вида реклама.

Я оказался в замешательстве, когда выяснилось, что дородные продавщицы в гастрономе не могли понять мой язык — украинский 1950-х годов, который я выучил в школах и общинах диаспоры. Кроме того, люди по ту сторону выкрашенного в серый цвет прилавка грубо вели себя с покупателями. Здесь оказался совсем не тот сервис, к которому я привык в Лондоне.

Не было предела моей радости, когда выходец из Восточной Германии Эрик Айгнер и его жена Виола Ким неподалёку от майдана Незалежности открыли в подвале свой первый бар. Это было первое дружественное клиентам место, с которым я столкнулся в Украине. Место, где общительный бармен с улыбкой наливал тебе пиво. Вскоре к бару Эрика присоединился первый ресторан McDonalds, который открыли в Украине в 1997 году. Здесь тоже обслуживали с улыбкой.

Сейчас это кажется мелочью, но для Украины 1990-х научиться говорить клиенту «спасибо» стало ощутимым прорывом. Это был один из показателей трансформации страны. Я часто вспоминаю празднование Дня независимости при Кравчуке, Кучме, Ющенко, Януковиче, Порошенко… Даже по тому, как празднуют этот день, можно судить, что изменения не остановились, они продолжаются по сей день.

Будучи президентом Американской торговой палаты в Украине, по долгу службы я часто встречаюсь с западными бизнес-лидерами, которые приезжают сюда. Пару месяцев назад банкир из очень крупного американского банка за обедом спросил меня о том, когда был золотой век Украины. Я сделал паузу, чтобы подумать над ответом. Действительно, когда? Строго говоря, золотой век Украины был тысячу лет назад, при князе Владимире, когда Киевская Русь являлась самым могущественным государством в Европе. Но всё же я сказал, что настроен оптимистично и золотой век Украины ещё впереди.