«Я не нажимал на спусковой крючок»

— Алек, сегодня утром Джордж Клуни назвал случившееся на съемках фильма «Раст» безумием. Он также подчеркнул, что это недопустимо. «Каждый раз, подчеркиваю, каждый раз, когда мне на съемочной площадке дают оружие, я осматриваю его, проверяю обойму или барабан, убеждаюсь, что она пуста, показываю это человеку, на которого буду направлять оружие, показываю остальным членам группы. И так каждый дубль. Каждый. Потому что после команды „Стоп!“ я возвращаю оружие тому, кто мне его дал… В определенной степени я делаю так из-за того, что случилось с Брэндоном Ли (популярный актер, был застрелен во время съемок фильма „Ворон“. — Ред.). И так делают все. Надеюсь, Алек тоже так сделал». Мой вопрос — вы проверили револьвер?

— Нет. Знаете, после того, что произошло, очень многие считают своим долгом прокомментировать эту трагедию. Но это на спасает ситуацию. Совершенно не спасает. В кино, как в любом другом деле, каждый отвечает за свой участок работы. Если ваши служебные обязанности включают в себя проверку оружия, вы его проверяете. Каждый раз. Потому что это ваша работа. Думаю, я имел дело с огнестрельным оружием на съемках не реже, чем любой другой актер в среднем за свою карьеру. И я никогда никого не подстрелил. И в меня тоже никто ни разу не попал. Существует четкий строгий протокол. И он меня никогда прежде не подводил. В этот раз я тоже следовал протоколу.

— И не проверили револьвер…

— Много лет назад меня научили: если ты взял в руки оружие, взводил курок или проделывал какие-то манипуляции с патронами, после дубля ты отдаешь его назад человеку, который за него отвечает, и он подготовит оружие к новому дублю. В начале своей карьеры я сам пытался проверять оружие. И мне сказали — не делай этого! Есть профессионал, который за это отвечает. Пойми раз и навсегда, актер не должен быть последней линией обороны — это не твоя работа. Это работа оружейника. И это мне сказал профессионал. «Моя задача убедиться, что оружие безопасно. Только после этого я передаю его тебе. И я громко объявляю, что оружие безопасно! Остальные члены съемочной группы ждут этого объявления не от тебя. Они доверяют мне, потому что это моя работа, и я профессионал», — сказал мне оружейник. И я это запомнил. Когда на съемочной площадке мне вручает оружие человек, отвечающий за него, я ему доверяю. И у меня никогда не было проблем. Я доверяю каждому на площадке, это их работа.

— Кто на съемках «Раста» отвечал за оружие?

— Ханна Гутиеррес-Рид.

— Кто дал вам 21 октября револьвер?

— Ассистент режиссера Дэйв Холлс.

— Он тоже отвечал за оружие?

— Отвечает всегда один человек — оружейник.

— Это была Ханна?

— Да.

— Расскажите, что произошло после того, как вам передали «Кольт»?

— Это была репетиция. Мы расставляли маркеры. То есть, кто где должен точно стоять, где должен находиться реквизит и т. д. Это работа оператора. Галина должна была оценить, что попадет в кадр, как это будет смотреться. Мы с ней выбирали позицию для меня — как я должен держать револьвер, насколько высоко поднять его, куда направить. Я держал «Кольт» четко в соответствии с поставленным ей маркером. Послушайте, я никогда не стреляю в камеру, направляю оружие в сторону. Я не собирался стрелять в сторону Галины. Выстрел произошел случайно. И я до сих пор не понимаю, как это произошло. Я поднял револьвер и спросил у Галины: «Так нормально? Ты его видишь? Так хорошо?» Она отвечает: «Да, очень хорошо». Я взвожу курок. И вдруг выстрел! Все в ужасе. Они шокированы. Выстрел очень громкий. К нему никто не готовился — все были без наушников. Понимаете? Револьвер должен был быть пустым! Мне сказали, вручая оружие, что оно не заряжено. Там даже холостых патронов не должно было быть в тот момент.

— И что произошло дальше?

— Галина сползает со своего кресла. У меня промелькнула мысль: «Что с ней? У нее обморок?» Осознание того, что в револьвере был боевой патрон, пришло ко мне лишь спустя 45 минут, может быть, час. Галина лежит там. Я наклоняюсь над ней. Подбегают другие. Никто не понимает, что произошло. Сначала у меня промелькнула мысль, что в нее попала вата. Иногда оружейники используют вату, когда заряжают пистолет холостыми патронами. Она служит чем-то вроде упаковки для пороха. И этот тампон, бывает, во время выстрела вылетает и может попасть в человека. Это довольно больно. Кто-то предположил, что у Галины случился инфаркт. Но никому и в голову не могло прийти, что на съемочной площадке оказалось оружие, заряженное боевым патроном!

— Вы нажали на спусковой крючок?

— Нет! Я не нажимал! Никогда и ни за что! Нет, нет, нет.

(Позже в своих комментариях Джордж Стефанопулос отметил, что он разговаривал с адвокатом Дэйва Холлса, и ассистент режиссера подтвердил, что Алек Болдуин не нажимал на спусковой крючок. — Ред.)

— Что произошло дальше?

— Я стоял над Галиной около минуты. Потом меня отодвинули и увели в сторону.

— Она была в сознании?

— Насколько я помню, да.

«И я, и Галина были уверены в том, что револьвер не заряжен! Нам так сказали!»

— Когда все же стало ясно, что это был выстрел и что был использован боевой патрон?

— Только после того, как полицейский показал нам фото пули, извлеченной из руки Соузы.

— А как же ваше фото? То, где вы стоите, обхватив голову руками?

— Это было отчаяние. Я еще ничего не знал. Но Галина лежала там, и я не мог понять, почему так долго ее не забирает скорая. Оказалось, они ждали вертолет. И только после того, как ее увезли вертолетом, мы все смогли заняться разбирательством того, что же все-таки случилось.

— А Галина что-нибудь говорила, пока оставалась там, на площадке?

— Да. Она несколько раз повторила, что держится. «Я в норме», — кажется так она сказала. В те минуты поверить было невозможно, что в нее попала пуля, что это был смертельный выстрел… Меня начали допрашивать помощники шерифа. Когда допрос подходил к концу, они сказали мне: «С прискорбием должны сообщить вам, что она не выжила». Только после этого я в отчаянии вышел на дорогу и позвонил жене… Понимаете, и я, и Галина были уверены в том, что револьвер не заряжен! Нам так сказали!

— Вы были знакомы с Галиной Хатчинс до начала съемок?

— Нет. Я о ней ничего не знал. Оператора подбирал Джоэл. Он позвонил мне и радостно сказал: «Я заполучил ее!» Соуза был очень высокого мнения о Галине. Он показал мне ее работы. Это было прекрасно! Она была фантастическим оператором! И замечательным человеком. Все, кто с ней работал, любили Галину, восхищались ею.

(Алек Болдуин после этих слов начинает плакать. Стефанопулос спрашивает его об условиях на съемках «Раста», недовольстве профсоюза, жалобах некоторых членов съемочной группы.)

— Вы некоторое время не снимались в художественных фильмах, почему?

— Все просто. Съемки в кино предполагают обычно долгое отсутствие дома. У меня жена, шестеро детей. Это сложно.

— Но вы согласились сниматься в «Расте»…

— Да, мне очень понравился сценарий. Я почувствовал, что из этого может получиться хороший фильм. И я согласился не только сниматься, но и стал продюсером. Меня также привлекло то, что съемки должны были проходить в Нью-Мексико…

— Сообщалось, что после этого трагического инцидента вы встречались с Мэтью Хатчинсом, мужем Галины.

— Да. Мы встречались несколько раз. Я был на похоронах. Мэтью обнял меня и сказал: «Ты не виноват. Думаю, нам всем нужно как-то вместе справиться с этим». Господи, ее чудесный сын! Он лишился матери, и ничто на свете не вернет ее!

— Что вы ответили Мэтью?

— А что я мог сказать?! Так и ответил — мне нечего сказать…

— Мэтью намерен подать иск, или уже подал.

— Я был бы удивлен, если бы он этого не сделал. Это гражданский иск. Его жена погибла на работе.

— Мэтью предупредил вас о своих намерениях?

— Он должен быть сейчас очень осторожен. Уверен, адвокаты завалили его советами и инструкциями. Я хочу еще раз подчеркнуть, что с самого начала всеми своими мыслями я был и остаюсь с семьями Галины и Джоэла Соузы. И что я не пытаюсь изобразить из себя жертву! В этой истории только две жертвы — Хатчинс и Соуза.

— Вы намерены продолжать карьеру?

— Не могу представить себе, что соглашусь сниматься хотя бы еще в одном фильме, где будет оружие. В этой истории остается только один вопрос, требующий ответа: откуда на съемочной площадке взялся револьвер с боевым патроном? А что касается моей карьеры… Откровенно говоря, мне плевать, что с ней будет! Я не знаю, стану ли вообще сниматься дальше. У меня есть контракт, съемки должны начаться в январе, но я еще не решил. Карьера? Да всем на нас, актеров, плевать! Знаете, до этой трагедии я мог спокойно появиться на улице, зайти в магазин или ресторан. Да, на меня обращали внимание, но это было терпимо. Сейчас же творится полное безумие. Люди, видя меня, тут же хватаются за свои смартфоны и начинают снимать!

«Дональд Трамп заявил: он думает, что я сделал это умышленно!»

— То, что случилось… Вы можете назвать это худшим из того, что с вами произошло в жизни?

— Так и есть. Я все время думаю об этом. Пытаюсь понять, что произошло, что пошло не так.

— Но вы чувствуете себя виновным в гибели Галины?

— Нет! Если бы я чувствовал себя виновным, я бы покончил с собой! И это, поверьте, не просто слова.

— А кто виновен?

— Тот, кто принес на съемочную площадку боевые патроны.

— Есть версия, что это мог сделать кто-то из членов съемочной группы, кого вы с Соузой уволили, когда они решили бастовать.

— По-моему, это полная чушь! Это очень серьезное обвинение. Для чего кому-то делать такое? Чтобы нанести удар? По кому? Чтобы дискредитировать? Кого? Меня? Киностудию?

— Член съемочной группы, электрик Сергей Светной подал иск против вас. Он считает, что вы виноваты в случившемся.

— Я знаю. Но Сергей был одним из первых, кто подошел ко мне и сказал: «Твоей вины в этом нет».

— Да, он подтвердил мне это. Но потом подал иск.

— У любого из нас есть право изменить мнение. Для меня странно только то, что кто-то подал иск раньше Мэтью Хатчинса. Вообще, я не имею в виду сейчас Сергея, очень многие решили попиариться на этой трагедии. Мне не за себя больно. Мне больно за Галину и ее близких. Согласен, некоторые делают это искренне, просто высказывают свое мнение. Но есть и такие, кто просто ждет чего-то подобного.

— Вы говорите сейчас о Дональде Трампе?

— Да. Наш бывший президент заявил: он думает, что я сделал это умышленно! Ничего более сюрреалистичного я не слышал! Еще раз хочу сказать, что моей вины в этой трагедии нет. Но я также не хочу, чтобы пострадали Ханна, Дэйв Холлс. Надеюсь, что офис шерифа разберется во всем, найдет виновного.

— А если офис шерифа выдвинет обвинения против вас?

— Я не боюсь этого. Мне скрывать нечего…

Перевод Игоря КОЗЛОВА, «ФАКТЫ» (George Stephanopoulos / ABC)

Читайте также: Гибель оператора-украинки: мистические совпадения на съемках в Голливуде

Фото АВС и Instagram

509

Читайте нас в Telegram-канале, Facebook
и Twitter